— Параноики лезут из кожи вон, — сказал Бартон. — Их пропаганда становится все эффективнее. Они делают упор на секретное оружие в Галилее.
— А жители Галилея не дали опровержения?
— Все это не так просто, Даррил. Можно справиться с человеком или вещью, но не с шепотом ветра.
— А атомная опасность! После всего…
— Да, конечно. Но когда-нибудь кто-то поддастся панике и закричит: «В Галилее есть секретное оружие. Мы в опасности! Нужно их опередить!» А ведь это будет только начало.
— И мы попадем между молотом и наковальней. Дейв, рано или поздно начнутся погромы.
— Мы переживем их.
— Вы так думаете? Пощады не будет. Все нетелепаты будут готовы истребить Лысоголовых, мужчин, женщин, детей. Мы должны жить в другом мире, новом мире…
— Но у нас нет еще межзвездных кораблей.
— А пока наши дни сочтены. Лучше будет, если мы полностью ассимилируемся с людьми.
— Но это же будет шаг назад.
— Ну и что? Мы сейчас как единороги среди лошадей. Мы не можем пользоваться рогами для защиты, мы должны делать вид, что мы лошади.
— Лев и единорог, — сказал Бартон, — оспаривали первенство. Ладно. Мы — единороги. Каллаген и другие параноики — львы. Но что мы оспариваем?
— Власть, — сказал Мак-Ней. — Это неизбежно. Два господствующих вида не могут сосуществовать, они не в состоянии поделить власть между собой. Сейчас мы терпим поражение, но когда-нибудь мы придем к цели, к которой стремится Каллаген. Но мы выберем другой путь. Мы не будем уничтожать людей, превращать их в рабов. Нашим оружием станет естественный отбор. Биология нам поможет. Если бы мы только могли прожить в мире с людьми до того, как…
— … они сами покинут этот город, — сказал Бартон.
— Люди не должны догадываться, что лев и единорог вступили в борьбу, а также они не должны знать, почему ведется эта борьба. Иначе начнутся погромы, и мы не выживем. Укрыться негде. Общество раздавит нас.
— Следует опасаться Каллагена, — внезапно сказал Бартон. — Я не знаю, что он замышляет, но боюсь, когда я это узнаю, будет уже поздно.
— Я не прекращаю работы, — заверил его Мак-Ней. — Надеюсь, скоро я вам кое-что сообщу.
— Будем надеяться. Под предлогом посещения зоопарка сегодня вечером я поеду в Сен-Ник. Думаю, что найду там следы Каллагена.
— Я провожу вас до города.
На улице было по-весеннему тепло. Через прозрачную перегородку они увидели Алексу и Линка, которые сидели у телевизора.
— Кажется, им до этого нет никакого дела.
— Она ведет рубрику в тележурнале. Дает советы по решению личных проблем. Надеюсь, когда-нибудь ей придется решать и свои проблемы.
— …если вы его любите, — говорила Алекса, — выходите за него замуж. А если он вас любит, то он, конечно, согласится пройти психометрический тест, чтобы узнать, насколько вы подходите друг другу. А потом вы соедините ваши судьбы, но прежде чем подписать контракт, его следует прочесть. И помните, что любовь — это самое главное на свете. Если вы это поймете, то для вас наступит вечная весна. Всего вам хорошего, тем, кто испытывает колебания. Она выключила телевизор.
— Вот так, Линк. На сегодня достаточно. Вы бы не хотели отвечать на письма телезрителей?
— Нет, — ответил Линк. — Нет… я на это неспособен. На нем была шелковая голубая рубашка, темно-синие джинсы… на голове — парик — ежиком, который он постоянно поправлял.
— Это занятие не хуже, чем любое другое, — сказала Алекса.
— Я вас понимаю.
— Теперь о грамматических конструкциях. Ну что ж, продолжим наш урок?
— Нет, не сейчас. Я уже устал. Лучше поговорим о чем-нибудь, это будет более естественно.
— В конце концов вы поймете, что мы говорим много лишних слов. Спряжение глаголов: мы говорили, вы говорили, они говорили… В телепатии мы не пользуемся этими пережитками.
— Пережитками?
— Ну, конечно. Древние римляне не использовали местоимений, окончания указывали на лицо.
— Мне трудно это понять, — сказал Линк. — В общих чертах я, конечно, схватываю. То, чем мы занимались вчера, было…
Он замолчал, подыскивая нужные слова, но Алекса поняла его.
— Да, я знаю, это чувство взаимопонимания прекрасно. Я никогда не страдала оттого, что я приемная дочь. Я знала, каково мое место в жизни Марианны и Даррила, я знала, какие чувства они испытывают по отношению ко мне. Я знала, что я у них дома.