— Да, ну? — удивился Бюркхалтер.
Гобсон усмехнулся в ответ.
— У Коди три сына, — продолжал он. — С одним из них вы сегодня увидитесь. Более того, ваш друг Селфридж задумал небольшую операцию: вас должен убить один из руководителей группы Кочевников, который придет к вам. Я лично не могу в это вмешиваться, а Коди этим займется. Вы должны продолжать делать вид, что ничего не знаете. Когда Коди вмешается, на остальных руководителей это произведет большое впечатление.
— А не лучше ли было бы вообще ничего не сообщать Бюркхалтеру, — поинтересовался Хит.
— Нет, и по двум причинам: он может прочесть мысли Кочевников, а он волен это делать, кроме того, нужно, чтобы он начал сотрудничать с Коди. Ну как, Бюркхалтер?
— Я согласен, — ответил консул.
— Хорошо, я вас оставляю. — Гобсон поднялся, широко улыбаясь. — Всего хорошего.
— Подождите, — сказал Хит, — а как же Селфридж?
— Убивать никого не надо. Вы же знаете, что мы не должны этого делать.
Бюркхалтер уже почти не слушал его. Он думал о том, что он прочитал в мозгу Барбары Пелл; он также знал, что должен сказать об этом Гобсону, но все отодвигал тот момент, когда надо позволить ему проникнуть в тайну своего мозга и когда все увидят ее прекрасное гибкое тело, ее яркий ум, опасный и сумасшедший…
— Сегодня я встретил в городе Барбару Пелл, — начал Бюркхалтер. — Она — параноик. Она чуть не проговорилась об их планах, но быстро спохватилась. Вам надо ею заняться. Я, кажется, понял, что они что-то готовят в ближайшее время.
Гобсон улыбнулся.
— Спасибо. Мы последим за ними и не выпустим из виду эту женщину. Еще раз всего вам хорошего.
Он вышел. Бюркхалтер и Хит молча переглянулись.
Немой спускался по тропинке, ведущей к городу. Он что-то насвистывал, надувая толстые щеки. Проходя мимо большой сосны, он вдруг вытащил кинжал и стремительно прыгнул за дерево. Тот, кто там скрывался, был застигнут врасплох, удар был точен. Параноик мысленно закричал и испустил дух.
Гобсон вытер нож и продолжал свой путь. Шлем под его париком начал передавать и принимать сигналы. Поймать эти сигналы могли лишь те, у кого был такой же шлем.
— Они знают, что я здесь.
— Это вполне возможно, — ответил ему беззвучный голос. — Они не могут ловить сообщения на этих частотах, но чувствуют помехи. Пока они не догадаются…
— Я только что убил одного из них.
— Что ж, одним меньше, — холодно ответил голос.
— Думаю, что мне здесь надо побыть некоторое время. Слишком много посторонних. Хит и Бюркхалтер тоже так считают. У параноиков есть план, который я еще не смог раскрыть, они думают о нем лишь на секретной волне.
— Хорошо, оставайтесь, но поддерживайте связь. А как Бюркхалтер?
— То, что мы и думали. Не сознавая этого, он влюбился в Барбару Пелл.
В ответе прозвучали глубокое отвращение и жалостливое сочувствие.
— Никогда не встречался ни с чем подобным. Ведь он же может прочесть ее мысли, он же знает…
Гобсон улыбнулся.
— Джерри, если бы он осознал, что влюблен, он был бы в отчаянии. Вы явно сделали ошибку, назначив его на этот пост.
— У него было хорошее личное дело. Жил все время один, а его характер выше всяких похвал. Высокий уровень сопричастности, шесть лет преподавал социологию в Нью-Эйле.
— Все правильно, но все это было теоретически. С Барбарой Пелл он знаком только полтора месяца, и он уже любит ее.
— А как же он может… даже неосознанно? Ведь все Лысоголовые инстинктивно ненавидят параноиков.
Гобсон подходил к Секвойе. Теперь он шел мимо искусственного холма, внутри которого работала электростанция.
— Конечно, это извращение, — сказал он другому Немому, — но некоторых мужчин привлекают только женщины с отрицательной психикой. Это не подлежит обсуждению. Бюркхалтер в нее влюбился, и я молю Бога, чтобы он сам никогда об этом не узнал. Иначе он покончит с собой или сделает еще что-нибудь. Это… — Он стал медленнее думать, чтобы придать больший вес своим словам. — Это самая опасная ситуация, с которой мы когда-либо сталкивались. Казалось бы, мало кто придает значение тому, что рассказывает Селфридж, но зло сделано. Многие слушали его. И если что-нибудь произойдет, то мы окажемся в роли козлов отпущения.