Он сделал шаг вперед и ударил Альверса. Тот подскочил, откинулся к стене, а потом с пронзительным криком упал на пол.
— Вставай, — сказал Коди. — Ты не ранен. Ну, может быть, сломано ребро. Это не страшно. Я мог бы и шею тебе свернуть. Встань!
Альверс с трудом поднялся. На его бледном лице выступил пот. Вайн и Маттун смотрели, не говоря ни слова.
— С тобой еще не все. А вы, Маттун и Вайн, какое имеете к этому отношение?
— Никакого, — ответил Маттун. — Совсем никакого, Коди. Вы же знаете.
Серебряная маска оставалась безучастной.
— К счастью для вас я это знаю. А теперь слушайте. Скажите племени Альверса пусть ищут себе другого предводителя, ясно?
Он подошел к Альверсу и сжал его обеими руками. Тот испустил крик ужаса. И снова всех ослепил красный свет. Когда сидящие в комнате пришли в себя, странного гостя и его пленника не было.
— Есть еще виски, Бюркхалтер? — спросил Вайн.
4
Коди поддерживал телепатическую связь с Гобсоном, Немым. У него на голове, как и у троих остальных Коди, был шлем, работавший на такой же частоте, что и шлемы у Немых. Именно благодаря этому они могли постоянно тайно общаться.
Прошло уже два часа, как село солнце.
— Альверс умер, Гобсон.
— Это необходимо?
— Да. Безоговорочное повиновение (любопытное явление: четверо в одном) сохраняет жизнь. Никто не может безнаказанно ослушаться приказов.
— А какая реакция?
— Никакой. Маттун и Вайн послушны. Они договорились с Бюркхалтером. А что у него?
Коди прочел ответ, едва успев задать вопрос. Телепаты могут хранить тайну лишь в подсознании, но шлем Немых позволяет проникать и сюда.
— Влюбился в Барбару Пелл? Она же параноик!
Коди был возмущен.
— Он этого не знает, и не надо, чтобы узнал, пока не произойдет его переориентация. На это требуется время. А пока он нам нужен. Возможно, будет большой скандал.
— Что?
— Фред Селфридж. Он выпил. Он знает, что делегация Кочевников была сегодня у Бюркхалтера. Он трусит из-за своих торговых махинаций. Я сказал Бюркхалтеру, чтобы он ничего не предпринимал.
— Хорошо. Может быть, я здесь понадоблюсь. Я не иду к себе.
Гобсон знал, что «к себе» означало для Коди уединенное место в огромном Канадском лесу, которое было известно только тем, у кого были шлемы, тем, кто никогда его не выдаст. Специалисты из Лысоголовых использовали это место для хранения своих тайных изобретений, опережающих время. Это был целый городок в лесной чаще. В общем-то предприятие, конечно, было опасным, но все держалось в глубокой тайне. Здесь разрабатывались разного рода трюки, которые помогли создать легенду о Коди в глазах Кочевников. Некто Поль Баниан проявил воистину чудеса, «объединив» физическую силу человека с почти цирковыми фокусами. Это делалось с определенной целью: лесные племена должны уважать и постоянно повиноваться Коди.
— Хорошо ли спрятался Бюркхалтер, Гобсон? Если нет, я…
— Он в безопасности. Он на встрече с друзьями, но Селфриджу не так-то просто будет найти его.
— Ладно. Я подожду.
Затем Гобсон соединился с дюжиной Немых, рассеянных по всему континенту от Ниагары до Салтона. Все были готовы действовать по первому зову.
Гроза собиралась вот уже девяносто лет, и когда она разразится, это может обернуться настоящей катастрофой.
Встреча проходила в спокойной мирной обстановке, что обычно свойственно подобным мероприятиям, организуемым Лысоголовыми. Мозг Бюркхалтера занял свое место в узком телепатическом кругу и посылал приветствия друзьям. Бюркхалтер уловил беспокойство Дьюка Хита, а затем проникся абсолютным спокойствием собравшихся.
Сначала на берега этого озера психической энергии выплескивались различные искажения, что объяснялось чрезмерной чувствительностью телепатов, но затем чистка, чем-то напоминавшая исповедь у древних, оказала благотворное воздействие. Лысоголовые не могут ничего скрывать друг от друга. Они постоянно связаны неосязаемыми, но прочными узами.
Языковой барьер не существовал, все доверяли друг другу и были друзьями. Одиночество, характерное в прошлом для каждого мыслящего человека, уступило место умственной близости, той совершенной близости, которая была выше брачных уз.
Всякое меньшинство как целостность старается сохранить свою самостоятельность и независимость, поэтому оно, как правило, преследуется большинством. Наверно, впервые в истории Лысоголовым удалось сосуществовать на равных с большинством, которое не смогло их поглотить. Что, впрочем, было парадоксально, так это то, что Лысоголовые стремились быть ассимилированными. Они могли себе это позволить, ведь телепатическая мутация была генетически доминантной: дети, рожденные от Лысоголового и обычной женщины или, наоборот, от обычного мужчины и Лысоголовой, становились телепатами.