Вскоре после добровольного заточения было заключено несколько первых смешанных браков. Это был крупномасштабный эксперимент, в котором стало возможным контролировать все факторы. К тому же подобные союзы доказывали добрые намерения телепатов, которые заботились о том, чтобы их пленники не чувствовали себя в изоляции.
Телепаты, как правило, предпочитали не вступать в брак с нетелепатами, хотя желающих с той и с другой стороны было достаточно. Для Лысоголового тот, кто не обладал телепатическими способностями, являлся в какой-то степени ущербным существом; аналогия здесь очень простая: можно влюбиться в прекрасную девушку, но слепую, глухую и немую. С ней, конечно, можно общаться с помощью осязания, но барьер, воздвигнутый между телепатами и нетелепатами, оставался.
Кроме того, у каждого обычного человека, даже если у него здоровая наследственность, даже в идеальной окружающей среде, всегда существуют какие-то проблемы, которые он так и не может решить за время своего пребывания на Земле, в то время как у Лысоголовых всегда есть друзья, к помощи которых он может прибегнуть в период душевного кризиса. В конце концов для телепатов всегда наступает состояние покоя, поэтому им и не знакомо то, что часто омрачает жизнь обычных людей. В мозгу телепата слишком мало пространства, заполненного сомнениями и страхом. Общее впечатление о личности телепата — светлое, что в исключительно редких случаях характерно для человека.
Конечно, и телепат может быть подвержен психическим расстройствам, но это состояние наступает у него лишь после длительного периода напряженности, в то время как нетелепат не может долго находиться в таком напряжении (о телепатах-параноиках следует говорить особо, так как здесь огромную роль играет наследственность).
Таким образом, брак, заключенный между Лысоголовым и обычной женщиной, будет в лучшем случае союзом существа активного, восприимчивого, с высоким уровнем самосознания и существа подавленного, ограниченного в общении и на каком-то уровне злопамятного.
Теперь же большинству обычных людей, достигших брачного возраста, предстояло вступать в брак с Лысоголовыми, которые нередко, помимо своей воли, выполняли служебные функции шпионов, психиатров и были одновременно отцами или матерями других молодых Лысоголовых.
В редких случаях, когда один из супругов, кроме доминирующего телепатического гена, обладал и регрессивным нетелепатическим геном, ребенок мог родиться нетелепатом. Это и случилось у Люси и Джефа Коди…
Ни один из обычных людей не мог покинуть подземные пещеры. Ни один телепат не мог туда проникнуть, не надев на голову шлем Немых, потому что, если бы кто-нибудь проник в тайну того, что произошло пять лет тому назад, погромы были бы неминуемы. Ребенок, родившийся в этих условиях, мог выйти на поверхность лишь в раннем детстве, чтобы потом у него, уже взрослого, не осталось никаких воспоминаний о том, что он видел. Сначала полагали, что через одно-два поколения в пещерах не останется никого, кроме телепатов, так как дети-нетелепаты должны будут покинуть подземелье в первые месяцы их жизни. Но этим надеждам не суждено было осуществиться из-за серьезности сложившейся ситуации.
Люси вытерла рукой рот, отдала стакан Джефу и подождала некоторое время, пока огненная жидкость начнет действовать.
— Выпей и ты немного, — сказала она. — Это пойдет тебе на пользу.
Чтобы доставить ей удовольствие, Коди пригубил чуть-чуть. Вскоре Люси села на краешек кровати, скрестив ноги, отбросила назад пряди рыжих волос.
— Прости меня, — сказала она. — Это так неразумно.
Коди погладил ее руку и печально улыбнулся.
— Меня ждут, Люси. Через несколько минут я должен уехать.
Она с беспокойством взглянула на детскую кроватку и попыталась мысленно высказать все, что она думала. Под влиянием алкоголя ее мысли стали более прозрачными. Коди сдержался и не прореагировал на них. Он уже привык к этому, так как был мужем женщины, не имеющей телепатических способностей.
— Нет, не из-за этого, — спокойно сказал он. — Я унесу его только тогда, когда ты будешь согласна.
Она с тревогой посмотрела на него.
— А еще не поздно?
— Да нет же. Он слишком мал, чтобы помнить о чем-либо.
— Я… ты знаешь, я не хочу, чтобы он оставался здесь. Хватит того, что я в таком положении, но чтобы мой сын никогда… — Она отогнала от себя образы солнца и голубого неба, возникшие в ее мозгу… — Но не сейчас еще.
Она встала, посмотрела на малыша, не видя его, а потом нетвердыми шагами направилась в кухню. Коди удержался от того, чтобы проникнуть в ее мозг, и пошел за ней. Он видел, как она жадно пила воду.