— Вот и мальчишкой ты разродилась!
Воду, в которой мыли новорожденного, Нания заварила на разных травках, которые девчонки летом по лугам и лесным опушкам насобирали. И потому, когда из Зунте прикатила санитарная машина, Крепость благоухала ароматами, будто там расцвели пижма и подмаренник, ромашка и коровий цвет.
Позднее Нания, воздев персты, божилась, что парнишка родился в сорочке. Но Виестур посмеивался да отмахивался:
— Не имеет значения. Достаточно с него, что он родился на кровати с золотой ножкой.
Да, это бесспорно, — все более шумным становится мир, увеличивается теснота, возрастает спешка, а в архивах ничего такого не чувствуется, в архивах покой и тишина, располагающие к размышлению. «Главное для нас поддерживать стабильную температуру и влажность, — говорил Архивариус. — А ваше утверждение, писатель, о том, что «жизнь с неудержимостью волны катится дальше», не совсем точно, и завершать подобной фразой повествование о человеческих судьбах было бы наивно. Учеными доказано, что бег волны — оптический обман, просто вода опадает и вновь поднимается. Что вы собирались просмотреть сегодня? Книги кудесников или судебные акты города Зунте? Есть у нас и более древние документы, относящиеся ко времени основания Риги, есть торговый договор, скрепленный подписями Кромвеля и герцога Якаба. Жизнь Оливера Кромвеля — вот любопытная волна в море времени. А знаете, отчего у нас так мало публики? Все норовят что-то ухватить, устремляясь вперед. У нас же движение происходит вспять. Я расскажу вам легенду о Путешественнике, быть может, она вам пригодится. Путешественник шел и шел, пока не очутился на неведомом берегу. И дальше отправился берегом. Сначала любовался деревьями с набухавшими почками, затем деревьями, одетыми листвой. Потом деревья стали сбрасывать листья и совсем оголились. В путешествии ничто не повторялось, каждый день он видел что-то другое и что-то другое думал об увиденном. И только поседев и сгорбившись, Путешественник сообразил, что он всю жизнь кружил вокруг одного и того же озера. Это вам не подойдет? Тогда не знаю, как вам помочь. Можно закончить тем, что едва начинается: новорожденным Кристапом Вэягалом. Предание о нем пока еще в том отделе архива, откуда никакие материалы не выдаются. К тому времени, когда раскрутится рассказ его жизни, самолеты, возможно, будут летать еще быстрее, и корабли станут еще больше, и убойная сила бомб, к сожалению, станет еще сокрушительней, и жажда жить лучше, надо думать, еще неуемней. Что будет делать Кристап Вэягал? Да то же, что и многие другие. Искать волшебные ножницы, чтобы ими отрезать тень».
Я оглядываюсь — никакого Архивариуса нет и в помине. За столом сидит дежурная. Рядом со мной изучает пергаменты Скайдрите Вэягал.
Легенды рода Вэягалов позвольте закончить воплем Кристапа, тем самым возвещающим о своем появлении на свет. Вместе с ним на свет явилась и новая надежда. Вместе с ним на свет явилась и новая энергия. Ибо водоворотами людских страстей правит неукротимая сила, сила человеческих судеб, порождающая столь же неукротимые последствия — новые судьбы.