С Вилохэдом они договорились накануне, что чародейка придёт к нему с готовыми результатами некропсии и своими предположениями о направлении расследования.
Турада несколько притух после остановки городских часов и напрасных поисков мастера вампиров в Кленфилде, с него слетела значительна часть апломба и высокомерия. Адъютант коррехидора воздержался от своей обычной гаденькой улыбочки, какой всякий раз встречал чародейку после того, как та стала невестой Дубового клана. Он поздоровался подобающей сдержанностью и без напоминаний бросился докладывать своему шефу о прибытии коронера.
Вил выглядел немного утомлённым. На вопрос чародейки он отговорился изменениями в погоде, которые всякий раз заставляют его мучаться головными болями.
— Что-то интересное обнаружили? – спросил он, выпивая зашипевшую в стакане пилюлю от мигрени.
— Докладываю, — Рика присела на стул, — о господине Эйдо Финчи могу сказать, что он был совершенно здоровым молодым мужчиной. Алкоголем и табаком не злоупотреблял, никакими серьёзными недугами не страдал – ни явными, ни тайными. Магическому воздействию не подвергался, исключение – осветлённые волосы. И осветлял он их где-то пару недель назад. Так что моё предположение об одной из причин, побуждающих человека уйти из жизни, не подтвердилось.
— Было бы здорово, если бы вы озвучили и само предположение.
— Я не сказала? – смутилась Рика, — просто подумалось, что человек может совершить самоубийство, если у него обнаружен неизлечимый недуг, который без всякий вариантов приведёт его к смерти. Нам в Академии рассказывали об одной «благодетельнице» из южных префектур. Она готовила быстродействующие яды и помогала смертельно больным прервать мучения.
Вил взглянул на чародейку и спросил:
— Мне показалось, или вы произнесли слово «благодетельница» с какой-то особенной интонацией?
— Нет, вам не показалось. Женщина попала в тюрьму, когда принялась подавать свои снадобья не только смертельно больным, но и жёнам, которым смертельно надоели их мужья, а также иным желающим, чьи богатые родственники слишком долго зажились на свете.
— Значит, оснований расстаться с белым светом из страха долгой и мучительной кончины у нашего певца не было?
— С ручательством. На момент смерти у Финчи единственным что могло бы вызвать хоть какое-то беспокойство, были малюсенькие узелки на голосовых связках, — проговорила Рика, удостоверившись, что она отразила это в отчёте.
— Такие узелки опасны?
— В том состоянии, что были у Эйдо, — совершенно нет. Уверена, он сам пока даже не подозревал о них. Лет через пять-семь проблемы могли возникнуть, — сказала чародейка, — я специально сверилась с медицинским справочником. Подобные узелки появляются на связках от перенапряжения, кода артист поёт на пределе своих возможностей.
— Удивительно, - покачал головой коррехидор, — мне вчера показалось, что Королевская опера обзавелась настоящим талантом. Хотя его величество очень старался лишить меня радости слушать оперу, вопреки его усилиям кое-какое удовольствие от прекрасной музыки мне получить удалось. Пение Эйды походило на пение птицы, его голос лился легко, естественно и свободно.
— Думаю, — прищурилась чародейка, — именно эта естественность стоила ему тех огромных усилий и тренировок, что привели к перенапряжению. По крайней мере, узелки на связках это подтверждают.
— Итак, — Вил забрал отчёт, — что кроме пошатнувшегося здоровья могло побудить молодого, успешного, красивого мужчину покончить с собой?
— Почему вы так держитесь за версию самоубийства? – раздражённо проговорила чародейка, — неужели всё из-за того, что её высказала эта надменная высокомерная кривляка из королевской ложи?
— Ох и не повезло леди Камирэ, – улыбнулся Вил, — не высокого же вы мнения о будущей королеве.
— Лучшего она не заслужила.
— Причина более банальна. Его величество не отстанет от нас, пока мы полностью не отработаем и не исключим данную версию. Кроме здоровья нам нужно рассмотреть и другие варианты: несчастная любовь, безвыходная финансовая ситуация, проблемы с психикой, в конце концов.
— Вы забыли упомянуть проигранное в карты желание, которое породила богатая фантазия леди Камирэ, — не без иронии добавила Рика.
Раздался деликатный стук в дверь, и Турада подал сервированный к чаю поднос.
— Благодарю, — удивлённо проговорил коррехидор, — однако ж мы не сможем воздать должное вашему искусству. Нас ждёт расследование. А вы наведите справки у практикующих мозгоправов, не обращался ли к ним Эйдо Финчи. Если обращался, спросите, по какой причине, и не было ли у него тяги к самоубийству.