— Пожалуй, отложим до другого раза, — остановил поток словоизлияний администратора Вил, — что с бедой?
— Беда – это ещё одно суеверие нашего театра. Не скажу, как обстоят дела у других, не знаю. Но вот у нас уже лет сто пятьдесят каждое новое поколение артистов свято верит, что удачную премьеру всегда сопровождают некие несчастные случаи. Бывает, декорации упадут и придавят кого, иной раз кто-то сам по собственной дурости или лихости травмируется. Или ещё что-нибудь в том же роде.
— Любопытно, — заинтересовалась Рика, — ваше святилище в фойе сделано, чтобы подобные беды отвращать?
— Святилище в фойе бога Гозёками – покровителя искусств, в особенности связанных с лицедейством через вокал и танец. Ему в качестве служения и подношений выступают наши спектакли и эмоции зрителей. До которых этот ками, говорят, великий охотник. Но беды ему ни к чему. Кто только не пытался переубедить твердолобых артистов, даже жреца приглашали, только без толку всё. Упёрлись, как бараны, и верят! Хоть говори, хоть нет. Что бы перед премьерой не случилось – беда.
Они прошли по коридору, администратор постучал в дверь с номером семнадцать и сладким голосом поинтересовался, можно войти. Ответ был положительным, и Сайн вежливо приоткрыл дверь.
— Не помешаем?
— Нет, дядя Метью, что случилось?
Хозяйкой кабинета, а точнее будет сказать, склада самых разнообразных предметов, что в музейном порядке выстроились на многочисленных полках, оказалась та самая девушка, на которую наорал гений в зрительном зале.
— Прошу любить и жаловать нашу малышку, — Сайн сделал широкий жест рукой, как на сцене перед поклоном, — Ари Да́ро. Золотые ручки и золотое сердце. Нет такой вещи, которую бы она не придумала, как изготовить, и, прошу заметить, безо всякой магии, одно лишь только чистейшее мастерство!
— Ну, что вы, — замахала руками миниатюрная симпатичная девушка с коротко остриженными волосами, — я всего лишь делаю то, что должна и что умею.
Чародейка не без удовольствия заметила, что ростом Ари Даро гораздо ниже её самой, что позволяло смотреть на реквизитора королевского театра сверху вниз.
— Перед тобой же, Аричка, сам верховный коррехидор Кленфилда – сэр Вилохэд Окку, а с ним… — тут администратор замялся, и Рика решила, что он просто не запомнил её имени, — его верная помощница. Они хотят задать тебе несколько вопросов.
Ари энергично закивала головой.
— Не стану мешать, — Сайн вышел и с преувеличенной осторожностью прикрыл за собой дверь.
— Господа, — проговорила Ари и, сделав пару шагов, задёрнула шторку между шкафами, где в нише чародейка успела рассмотреть домашнее святилище-камида́ну, — я догадываюсь, что ваш визит вызван вчерашней смертью нашего артиста, — голос её чуточку дрогнул на последних словах.
— Да, вы не ошиблись, — подтвердил Вил. Он обратил внимание, что глаза девушки слегка опухли и покраснели от слёз. По всей видимости, грубость режиссёра глубоко ранила её, и коррехидор решил быть помягче, — вы занимались оружием для главного героя во вчерашнем спектакле?
— Да, я, — ответила Ари, её рот чуточку кривился влево, она старательно выговаривала слова, как человек, которому удалось преодолеть дефект речи, — я сама зарядила пистолет парой холостых патронов. Парой, — она поспешила предвосхитить следующий вопрос коррехидора, — потому, как пистолет у нас пожилой, можно сказать прапрадедушка современных красавцев, может и осечку дать. Зато самый взаправдашний, не бутафорский. В нём и тяжесть настоящая, и звук выстрела, и аромат старины ощущается с первого взгляда. Можно сказать, музейный экземпляр. Я вообще стараюсь больше настоящих вещей использовать, так артистам проще в роль входить.
— Рика, вы проверили пистолет? Каким был оставшийся в стволе патрон? – обратился Вил к чародейке.
— Нет, — та залилась краской смущения, — вернее, я проверила пистолет на магическое воздействие, и он оказался чист. Но вот патрон я не проверила. По честности сказать, я даже не представляю, как на него можно посмотреть…
— Я сам потом проверю, — нахмурился коррехидор, — патроны вы сами делаете?
— Нет, что вы, господин Окку, — с готовностью отозвалась Ари, — я работаю тут около года и всегда заказываю патроны в одной и той же оружейной лавке: «Союз клинка и курка». Вот, — она быстро встала и практически, не глядя, сняла с полки коробку с фирменной надписью на коричневой крышке, — видите?