Рика отрицательно покачала головой. Естественно, никакими биржевыми маклерами она в то время не интересовалась, как, впрочем, и самоубийствами тоже.
— Так вот, — Кока почему-то повернулась к Вилохэду, и чародейка не без неприязни подумала о том, что даже в мужском платье девушка не лишена какого-то особенного, задорного шарма, — Гейби не оставлял записок ни дома, ни в конторе. Он пообедал, смеялся и шутил с детьми за столом, а потом пошёл в свой кабинет и повесился, привязав собственных галстук к крюку от люстры.
— И что же побудило маклера так поступить?
— Игра, — пожала худенькими плечами Кока, — вернее, я бы сказала, игорный дубль: Гейби сыграл на повышение угольных акций и просчитался. Поправить дела вздумал в казино, где проигрался в пух и прах. Весь день пробегал по Кленфилду в тщетной надежде найти заимодавца, пытался заложить дом, а когда все его попытки потерпели полный провал, выпил для храбрости полбутылки виски и шагнул со стола. И никто из его домашних даже помыслить не мог, что отец семейства учудит такое.
— Ваш случай – исключение, которое только подтверждает правило, — не сдавалась Рика, — у Гейби были проблемы, и они практически лежали на поверхности. А вот у Финчи проблем не было.
— Вы посетили его квартиру? – прищурилась журналистка, — поговорили с родными артиста, его друзьями, любимой женщиной?
— Нет, — ответила Рика, злясь на Коку за её профессиональную въедливость и на себя за то, что не сделала элементарных вещей, посвятив всё время театру.
— Давайте пока отставим в сторону мотивы и побуждения погибшего артиста, — примирительно проговорил коррехидор, — расскажите нам лучше, что необычного удалось вам раскопать об истории Королевской оперы и регулярных несчастных случаях, случавшихся там на протяжении многих лет, если верить вашим же собственным словам.
— Вы хотите, чтобы я в двух словах изложила вам результаты исследований, на которые убила почти три месяца кропотливых изысканий и упорной работы?
— Именно этого я и хотел бы.
— Давайте вы возьмёте меня с собой в Кленилд, — заявила девица, — ведь это ваш магомобиль на стоянке? По дороге я введу вас в курс дела, а когда приедем, просто передам вам все материалы. Идёт?
Вилохэд дал согласие к неудовольствию чародейки, которую перспектива трёхчасовой поездки в обществе нахальной журналистки в мужском платье совершенно не радовала. Кока собрала вещи и позвала их пообедать, заявив, что этим желает отблагодарит коррехидора за любезность. Чародейку она даже не упомянула, словно её и не было вовсе.
При гостинице имелась ресторация, и кухня в ней оказалась на удивление хорошей: свежайшая рыба прямиком из озера, деревенские овощи и лапша, сделанная руками поваров.
— Как дела с драконом? – спросил Вилохэд просто, чтобы поддержать разговор.
Как оказалось, Коке только этого и надо было.
— С драконом всё обстояло так, как я и предполагал…а, — она отправила в рот кусок жареной рыбы, прожевала, выдерживая паузу, и продолжила свой рассказ. Магоргафии с драконом, с определённой периодичностью появляющиеся из Рюсаки, всегда вызывали у меня определённые сомнения. Конечно, когда мне было лет четырнадцать, и мой неуёмный интерес ко всем тайнам этого мира достиг своего апогея, Рюсаксий дракон побудоражил моё подростковое воображение. Но сейчас иное дело. Вам Бару наверняка показывал свежатинку, снимки дракона из Драконьего озера? Не сомневаюсь, он просто не может не похвастаться. Удивительно легковерные люди работают у нас главными редакторами! — Кока по-мужски, большими глотками осушила бокал вина, — я была свободна и очень уж хотелось утереть нос задаваке-Коринзу, который только из-за того, что пришёл в «Вечерний Кленфилд» на полгода раньше меня, возомнил себя старшим сотрудником. Я порылась в архиве и натолкнулась на несколько занятных вещей, связанных с чудом Драконьего озера. Первая, — Кока загнула палец с коротко остриженным ногтем, ни в какие ранние эпохи, никто даже слухом не слыхивал о том драконе. Впервые о нём заявили двадцать лет назад, в аккурат перед фестивалем Огурцов, что проходит в Рюсаки. Тогда ещё магография не была столь широко распространена, да и аппаратура требовалась куда как более громоздкая. Так что неизвестный художник воплотил образ вылетающего дракона, до чрезвычайности смахивающего на классического водного дракона из Делящей небо. Нашлись очевидцы, в числе главных – сам мэр городка господин Уши́ма, который и поднял шумиху.
— Чародеев вызывали? – спросила Рика, — а то мало ли что может померещиться, особенно спьяну.