Женщина встала, обошла стол и приблизилась к коррехидору с противоположной стороны.
— Чего ты желаешь? – проворковала она, и если бы не всё странность ситуации, он однозначно отнёс бы заданный вопрос к интимным, — и какую меру таланта жаждешь обрести, — упругая грудь упёрлась в предплечье мужчины, и тот ощутил желание.
Рика больно ущипнула Вила за вторую руку.
— Давайте проясним ситуацию, — проговорил чуть смущённый четвёртый сын Дубового клана, отодвигаясь от дамы в распахнутом платье, — у нас с вами, уважаемая госпожа, явно возникло недопонимание. Дабы прекратить сию странную игру, позволю себе отрекомендоваться: я – граф Окку, младший из Дубового клана, верховный коррехидор Кленфилда. Музыкальными, артистическими и иными талантами не интересуюсь, обретать их не предполагаю. Я холост, но помолвлен с госпожой Таками, которая, как вы проницательно заметили, является практикующей некроманткой и посвящённой богу смерти.
— Тогда какого чёрта вы припёрлись сюда? – так и не соизволившая представиться женщина резко запахнула платье и возвратилась за стол, — не думаю, что простое любопытство способно подвигнуть человека искать встречи с поверенным бога. Да, да, — и не делайте такого удивлённого лица, деточка Таками, практикующая некрмантка и посвящённая богу смерти. Я ещё шепну ему пару слов о ваших компетенциях, кои, увы, требуют немалой доработки. Я, видите ли, продаю таланты только театрального свойства, вам ничего не светит.
— Мне и не надо, — буркнула Рика, — а от божественной гейши — тем более.
— Что ж вы сразу на грубости переходите? – тёмная тонкая бровь взлетела в недоумении, — однако ж, с моей стороны невежливо продолжать держать далее интригу своего инкогнито. Зовут меня Э́йка, я из самых младших богов, у вас в Артании служу представителем бога Гёзеками, того самого, великого Гёзеками, роскошный алтарь которого стоит в холле театра. Вы спросите, зачем я нужна и что, собственно, делаю тут уже полторы сотни лет?
Эйка сделала паузу, надеясь, что странная парочка, что столь мило скрасила её одиночество нынешней ночью, задаст из вежливости приличествующие случаю вопросы. Но Рика вскинула подбородок, демонстрируя, что ей всё равно, а Вил спокойно молчал. Поэтому представителю божества пришлось продолжать:
— Видите ли высшие боги не особо склонны вести дела со смертными. Вот и посылают своих представителей. Я – одна из таких. А что? – бровь женщины снова дёрнулась, — я довольна. Работа не особо сложная, с людьми лажу, потом – поклонение, подношения и всё такое.
— Значит, вы продаёте таланты, насколько я понял из нашей с вами начальной беседы? – спросил Вил.
— Вы совершенно правильно поняли, граф. А разве вы пришли не за талантом?
— Нет. Мы с госпожой чародейкой ведём расследование странной смерти, произошедшей на сцене этого театра, — проговорил он, — архивные записи о череде необъяснимых кончин талантливых артистов за последние полтораста лет привели в ваши подземные апартаменты. Скажите, какую плату вы берёте с несчастных, что попадают сюда?
— Отчего ж непременно несчастных? – удивилась Эйка, каким-то чудом её платье пришло в полнейший порядок, широкий пояс туго обхватывал талию, даже исподнее появилось и выглядывало отливающим серебром шёлком из-под вышитого камелиями ворота, —я никого не заставляю, ничего не обещаю, не торгуюсь. Просто продаю талант и всё. Что касаемо платы, — глаза её сощурились в скобочки, — её установила не я. Все вопросы к господину Гозёками. За талант нужно заплатить своей жизнью. И чем больше нужен талант, тем больше лет приходится отдавать.
— Выходит, это вы убиваете артистов, имевших неосторожность заключить с вами сделку! – заклеймила собеседницу Рика.
— Я? Убиваю? Помилуйте. Естественно, нет. Мне известен срок, причём приблизительный, но способ и место определяют силы повыше меня. В мои обязанности входит заключение сделки с полнейшим информированием обо всех её сторонах и последствиях, кроме, как вы догадываетесь, точного времени, места и вида смерти. Если индивид желает – пожалуйста, всякий театральный талант на выбор.