— Оставил, оставил. Просто мы из проглядели. Либо, — Вил поглядел в окно, где в ярко голубом весеннем небе кружила пара коршунов, — не правильно их интерпретировали. Давайте-ка ещё разок пробежимся по тому, что имеем. Итак, мотивов для совершения убийств не так уж и много: деньги, зависть, ревность, ненависть, месть, желание убрать человека-помеху. Хотя, я начинаю повторяться, последнее легко сведётся к предыдущим пунктам.
— Материальных проблем у Финчи как будто не наблюдалось, — задумчиво произнесла Рика, и перед её внутренним взором встала захламлённая квартира артиста с большим количеством дорогих вещей, — никаких указаний, что он был заядлым игроком или любителем скачек тоже. Уверена, он с его тягой подсчитывать траты все букмекерские билетики в свою папку припрятал бы.
— Несомненно. Месть? – вслух продолжал рассуждать коррехидор, — случись в театре был какой-то серьёзный скандал, он вряд ли миновал внимания Коки Нориты. Да и члены труппы проговорились бы, пускай даже бы намёком. Его величество посоветовал нам поискать женщину. Что ж, не вижу причин не следовать его совету.
— Ревность, полагаете?
— Ревность кажется мне самым правдоподобным мотивом. Бывшая любовница, любовник, брошенный нынешней пассией, обманутый супруг, неудачливый соперник, — перечислял Вил, — поглядите, какое широкое поле для расследования.
— И всё это поле обретается в Королевском оперном театре, ибо кто, кроме сотрудников имел доступ к пистолету?
— Не нужно забывать и о необыкновенных патронах. Предлагаю начать с господина Чигасу.
В знакомом особняке их снова ждало разочарование. Оказалось, председателя клуба коллекционеров исторического стрелкового оружия дела задержали в поездке, и он ещё не вернулся.
— К обеду будут непременно, — поклонилась горничная, — прошу извинить.
— Тогда сами боги решили за нас, — Вил дожевал купленный прямо на улице рулетик с курицей, — едем в оперу. Но ни слова о госпоже Эйке, пускай администратор Сайн продолжает пребывать в блаженном неведении относительно нашей осведомлённости. Меня немало развлекут его неловкие попытки изображать радушие, прячущее скрытность.
В театре было непривычно тихо. Оказалось, что большинство актёров ещё не собрались.
— К десяти приходят, — объяснил всё тот же вездесущий администратор, утирая пот со лба. Вчера в Кленфилд заглянуло настоящее предлетнее тепло, и полненький Сайн уже начинал испытывать неудобства от духоты, — сначала класс, а то как же? – вопрошал он неведомую публику, — у нас без этого никак. Балетные разминаются, оперные распеваются. В драмтруппе посвободнее режим, да и то, доложу я вам, они распустились до невозможности: у них тоже сценическое движение, танец. А они, — невнятный кивок куда-то назад, где, по его мнению, должна была находится описываемая труппа, — недовольны. Одна фифа знаете, что мне заявила намедни? Мол, десять часов – слишком раннее время, она, видите ли, отдохнуть и выспаться не успевает. Видали?
Вил пробормотал какое-то общее замечание о несносных подчинённых, совершено утративших берега, и перешёл на свой доверительно-дружеский тон, перед которым мало кто мог устоять.
— Да кому интересны артисты, если нас почтил вниманием такой осведомлённый и разносторонний человек, как вы, многоуважаемый господин Сайн! Уверен, в театре невозможно спрятать что-либо то вашего бдительного взгляда и проницательного ума, — они неспешно шли по коридору, и администратор довольно кивал каждому комплименту, — тут такое дело. Версия самоубийства вашей звезды не подтверждается.
— Как так? – изумился собеседник.
— А вот так, — развёл руками коррехидор, — мы тщательно всё проверили, и никаких доказательств самостоятельного ухода из жизни Эйдо Финчи не обнаружили. А уж мы старались, можете мне поверить.
— И что ж теперь выходит, — Сайн снова утёр лоб батистовым платком, — убийство?!
Последнее слово было произнесено театральным шёпотом.
Вилохэд со значением кивнул.
— Только об этом пока никому не говорите. Лишняя информация может спугнуть убийцу.
— Что вы, что вы, — замахал руками администратор, — от меня и единого намёка не просочится.
— Вот и отлично, иного от вас я и не ожидал. Посвятите нас в личную жизнь вашего солиста. Ведь не может же такого быть, чтобы красивый, молодой, знаменитый мужчина ни с кем не встречался?
— Финчи-то? – к чему-то переспросил Сайн, — встречался, ещё как встречался. Они ж вместе в театр поступили.
Рика не поверила своим ушам: красавец-солист и мелкая косоротая костюмерша!
— Говорили: первая любовь, и все дела, — продолжал администратор, — я деталей не знаю, вам лучше её брата спросить. У нас в драматической труппе служит До́нни Да́ру –старший брат Арички. Пойдёмте, я проведу вас коротким путём.