— Выходит, Финчи и ваша сестра жили вместе? – уточнил коррехидор.
— Да, они квартиру вместе снимали. О женитьбе не думали, их и так всё устраивало. Только я видел, что любила-то одна Ари, а Эйчик просто позволял себя любить. Он даже палец о палец не ударял: всё ему готовенькое было: рубашки поглажены, обед, завтрак и ужин – только то, что он любит. Он даже по магазинам не ходил. Ари сама тяжёлые корзины тягала.
— И почему они расстались?
— Из-за самой банальной беременности, — криво усмехнулся Дару, — Ари примчалась ко мне вся такая счастливая, мол боги послали им ребёночка. Я засомневался, думаю, как Эйчик воспримет пополнение в своём холостом семействе? Бедная моя девочка дождалась выходного дня, понакупила всяких вкусностей, дорого вина, и преподнесла ему в бокале с вином детскую соску-пустышку. Такой, знаете ли, тонкий намёк на будущее отцовство.
— И как отнёсся к новости будущий отец? – вопрос Вила заполнил повисшую паузу.
— Очень даже плохо отнёсся. Устроил безобразную сцену с плесканием вином в лицо и растаптыванием соски. Орал, возмущался, в конце концов заявил, что ни Ари, ни её ребёнок ему не нужны. И максимум, что он может для неё сделать – так оплатить услуги врача, который избавит сестру от нежелательной беременности. Эйчи за несколько месяцев до этого получил главную роль в пьесе «История ронина» и видел своё будущее несколько иначе, нежели моя бедная сестра. На все разговоры о любви и долге перед любимым человеком, он отвечал, что ни единого раза не говорил ей, что любит её. «Ты меня хотела, — жестоко заметил Эйдо, — ты меня получила. Меня, но не моё сердце и не мою душу». Одним словом, Ари избавилась от ребёнка, они разъехались, хотя при этом она продолжала тянуть с ним некое противоестественное подобие дружбы. По крайней мере до премьеры «Ронина».
— Как я догадываюсь, далее последует история мести, — усмехнулся Вил, помнивший о неудаче убитого на поприще драмы.
— Ага, вам уже рассказали! – разочарованно протянул собеседник, — как жаль, а я так хотел быть первым.
— Вы и будете, — ободрил его коррехидор, — нам известно лишь о провале Финчи, но ни причин, ни подробностей мы не знаем.
— Это хорошо. Вы не будете против, коли я закурю? – он закурил папиросу, открыл любезно окно и перешёл к заключительной части своего повествования, — у Эйчика с детства была непереносимость мандаринов. Когда дети и взрослые в ожидании новогодних празднеств объедались этими замечательными фруктами, Эйчик с кислым видом сидел в сторонке. Потому как от пары ароматных долек он начинал безбожно икать. Эта его особенность и подсказала моей сестре путь мести. Честное слово, я ничего тогда не знал, иначе остановил бы Ари. Вы представляете о чём повествует пьеса?
— Естественно, — усмехнулся Вил, — историческая пьеса эпохи Расцвета и увядания, в которой говориться о молодом воине, утратившем господина, его скитаниях, попытках обелить имя сюзерена, его любви и гибели на эшафоте.
— Да, — немного удивился артист, — Эйдо, как вы уже успели догадаться, исполнял роль ронина Уте́чи. И что удумала моя мстительная сестрица? Она добавляет сок мандарина в глайс, который изображает вино в первом акте пьесы. Понимаете, — он затушил окурок и тут же закурил вторую папиросу, — в театре всё ненастоящее: и оружие, и еда, и питьё. Дураки, конечно, утверждают, будто бы хлещем на сцене бренди и виски. Но на самом деле это чай, глайс или фруктовый сок, внешне схожий с напитками, которые изображают. Ронин выпил подогретого вина, и началось! Эйчик принялся отчаянно икать. Когда он пытался сдерживаться, его ики становились просто чудовищными. Смех в зрительном зале раздавался в самых неподходящих для этого местах, режиссёр рвал на себе остатки волос, ругал главного героя последними словами и в конце концов велел подавать ему воду, чтобы хоть как-то доиграть премьеру до финала. Повествование о благородном и храбром юноше превратилось в фарс об опустившемся алкоголике, причём все окружающие знают о его пагубном пристрастии и потворствуют ему. Кубки, чаши, о-тёко ему подносили все, кому не лень. Утечи принимал их и непременно выпивал. Он приложился к воде, которая всеми зрителями однозначно воспринималась, как вино, и перед поцелуем со своей возлюбленной, и перед обличительной пафосной речью, когда он пытался раскрыть заговор против императора. Даже на эшафоте перед казнью королевский палач любезно поднёс ему выпивку перед заключительным монологом. Одним словом, случился провал. Публика к концу пьесы почти хохотала, я исполнял роль королевского дайнагона, и всё это безобразие происходило на моих глазах. Кто-то с галёрки пару раз ухитрился выкрикнуть тост. В итоге пьесу закрыли, разгромные рецензии, последовавшие в прессе, привели к смене режиссёра. Эйчика выпроводили тем же вечером. Не берусь пересказать все эпитеты, коими тогдашний режиссёр награждал моего друга детства, боюсь оскорбить слух важных господ, но он, будьте уверены, он не поскупился на ругательства. Ари смеялась и плакала одновременно. У меня с ней состоялся серьёзный разговор. Она созналась и заявила, что теперь она с Финчи в расчёте. Она никогда больше не называла его Эйчиком, и начала вести себя так, словно между ними ничего не было. Сам Эйчик в итоге даже выиграл, как, собственно, и наша труппа, которой смена режиссёра пошла лишь на пользу. Мой друг детства был просто создан для оперы, там раскрылся его истинный талант. Ари, к моему удивлению, последовала за ним в оперную труппу. Не знаю как вы, милорд, а я временами решительно отказываюсь понимать женщин, даже собственную сестру!