— Вот так всегда, Эли, — недовольно проговорила леди Камирэ, — наши подданные ухитрились испортить такой замечательный вечер! Вольно же было белобрысому красавчику публично застрелиться! Как будто он не мог доиграть спектакль, а потом, где-нибудь в тёмном парке пустить себе пулю в лоб. Нет ведь, артистическая душа, ему публику подавай. И не подумал даже, что своей выходкой портит настроение другим людям.
— Дорогая, — ответил король, — для человека, решившего расстаться с жизнью, вряд ли имеет значение настроение других.
— Прошу прощения, — вступил в разговор Вилохэд, чем вызвал недовольный взгляд невесты короля, которая и без того имела кисло-надменный вид, — в данном случае самоубийство – всего лишь один из возможных вариантов. Преднамеренное убийство тоже нельзя исключать.
— Убийство? – картинно удивилась леди Камирэ, — кому придёт блажь публично расправиться со своим обидчиком, да ещё и на глазах сотен людей, преотлично видевших, что Эйдо Финчли своими собственными руками застрелился?
— Именно присутствие сотен людей и самостоятельное действие, приведшее к смерти, особенно ценны для убийцы, — вмешалась чародейка, — полагаю, для этой сцены пистолет либо вообще не был заряжен, либо же был заряжен холостым патроном. Убийце всего-то навсего потребовалось бы перед спектаклем заменить холостой патрон боевым. И готово дело.
— Вздор, — повела плечом бывшая фаворитка, — есть масса способов расправиться с каким-то там артистишкой: удар ножом в печень в тёмном переулке, упал с моста и утонул в Журакаве, выбросился из окна, попал под лошадь, в конце концов. Я полагаю, — она многозначительно прищурилась, — этот слепой мастер проиграл свою жизнь в карты, и должен был покончить с собой прямо во время спектакля!
— Великолепно! – воскликнул король, — моя малышка затыкает за пояс нашего коррехидора и чародейку! Право слово, кузен Вилли, как бы мне не пришлось заменить тебя на должности коррехидора Кленфилда. Леди Камирэ будет по силам обеспечить порядок и покой в столице Артании.
— Милый, — капризно протянула она, — ни за что не стану растрачивать бесценные дни своей молодости на поиски воров и убийц! Уволь меня от этого, хотя, если ты прикажешь мне это своей королевской властью, — она кокетливо поглядела на жениха, — я подчинюсь, как и во всех остальных случаях!
Упоминание об остальных случаях вызвало мимолётную, но чрезвычайно довольную улыбку на королевской физиономии, но под посторонними взглядами он внезапно посерьёзнел, кашлянул и приказал Вилу незамедлительно приступить к расследованию причин трагической смерти талантливого артиста.
— И не забывайте, кузен, о двух вещах, — монарх многозначительно поднял бровь, — дело на моём личном контроле, и непременно отработайте версию самоубийства, высказанную леди Камирэ, — он по материковому обычаю поцеловал даме руку, — отчитываться будете, как обычно. Я возмущён! – воскликнул король, склонный к мгновенным и неожиданным перепадам настроения, — в моей столице, в театре, находящемся под нашим патронажем, происходит не то убийство, не то самоубийство прямо на наших глазах. Возникают сомнения, достоин ли четвёртый сын Дубового клана того высокого жалования, которое он получает из казны?
— Я сделаю всё возможное, чтобы не разочаровать Ваше величество, — Вил чуть наклонил голову и опустил взгляд на вычурный узел королевского шейного платка. Монарх терпеть не мог, если в момент накатившего внезапно раздражения ему смотрят в глаза, — расследование будет проведено в самые сжатые сроки.
Он бросил предостерегающий взгляд на чародейку, у которой всегда имелось собственное мнение по всем вопросам.
— И чего же, собственно говоря, вы ждёте? – бровь короля вздёрнулась в немом вопросе, — надеюсь, вам не нужно напоминать, что у коррехидора Кленфилда просто не существует личного времени?
— Да, сир. Всё моё время, как и вся моя жизнь принадлежат Кленовой короне.
Он кивнул чародейке, та рванулась было с места, но быстро вспомнила о правилах этикета поклонилась и чинно вышла за дверь.
Глава 2 СЛЁЗЫ КОРОЛЯ
Утро понедельника для чародейки выдалось рутинным и шло своим чередом. Когда она привычно наколдовывала на руках защитную плёнку (перчатки Рика терпеть не могла: во-первых, чувствительность пальцев теряется, а во-вторых – всё равно что-то да просочиться) ей вспомнилась симпатичная девушка в одежде горничной. Девушка стояла возле кафе «Вкусные и полезные завтраки», и звонким девчоночьим голоском вопрошала у прохожих: