— Что это за улика, и где мы её возьмём?
— Продолжая карточные ассоциации, я предлагаю блеф.
— Гляжу, вы хорошо подкованы в вопросе азартных игр, — усмехнулась чародейка, — помню-помню, как вы играли у Парков.
— Я довольно сведущ, но не играю никогда всерьёз, — заявил Вилохэд, — когда мне было восемнадцать и я поступил в университет, мой дядя Джек, обеспокоенный перспективой погружения любимого племянника в бурное море столичных развлечений, взял на себя труд и объяснил мне, что богиня удачи – отнюдь не леди. С верой в её благосклонность за карточный стол садятся одни лишь дураки. Дядя Джек наглядно продемонстрировала мне, что значит играть наверняка, и тем самым навсегда отвратил меня от подобного времяпрепровождения. При этом я освоил общие принципы и являюсь неплохим игроком, — Вил криво улыбнулся, — нам необходимо вынудить Утиду проявить себя, то есть предпринять нечто такое, что являлось бы неопровержимым доказательством его виновности.
— Это я понимаю, — кивнула чародейка, — но что он должен сделать, и каким образом мы можем его заставить сделать то, о чём я пока что не имею ни малейшего представления?
Вил плеснул себе из кофейника в чашку остатки кофе.
— Поможем богине удачи. Мы должны спровоцировать его, — он сделал глоток, поморщился от того, что кофе успел порядком остыть, и продолжал, — для начала нужно узнать, дают ли завтра балетный спектакль.
— Балетный?
— Да, любовница Утидо – балерина. Балетный спектакль мы используем, чтобы заставить его снова оказаться за кулисами.
— Вы же не собираетесь подтолкнуть его на ещё одно убийство?
— Нет, естественно. Необходимо лишь вынудить Утидо подбросить новое одно письмо солиста к его жене, я уж постараюсь, чтобы он был уверен, будто предыдущее наша служба прошляпила. Мы застигнем его на месте преступления, предъявим обвинение и арестуем с поличным.
Рика в задумчивости жевала конфету с ореховой начинкой.
— Заманчиво, и, если пойдёт по плану, должно сработать, — проговорила она, — весь вопрос в том, как вы намереваетесь провернуть сей великолепный план.
— Блеф, самый обычный бесстыдный и откровенный блеф. Утида не знает, что мы нашли его ложное письмо. Обычное дело: Королевская служба дневной безопасности и ночного покоя сильна только жалование получать, а как только дело доходит до работы, они ищут улики, спустя рукава. Письмо могло выпасть из кармана, когда убирали костюмы. Неважно. Главное, у нас его нет и мы не имеем доказательств разрыва артиста с госпожой Хиной, — довольная физиономия четвёртого сына Дубового клана недвусмысленно показывала, что в его голове план сложился до конца, — мы придём к подозреваемому и начнём сожалеть, что никак не можем предъявить обвинение его супруге, поскольку она утверждает, будто бы с артистом не рвала.
— Хорошо, — согласилась чародейка, — предположим, он поверил. Вы считаете, будто убийца сварганит второе письмо аналогичного содержания?
— Без сомнений, у него просто не будет иного выхода.
— Но как мы возьмём его с поличным? И на чём? Ведь Финчи умер, куда он подбросит письмо? Своей жене?
— Нет, ему обязательно нужно будет сделать вид, что письмо лежало в театре ещё с прошлой недели, просто мы его не нашли. Костюмы, в которых выступал Финчи, давно отправлены на склад или в лучшем случае висят в костюмерной Ари. Я не думаю, что Утиде пол силу найти их там. Вероятнее всего, он полезет в грим уборную артиста и попытается припрятать письмо там.
— Логично. Но когда он сделает это? Ночью в театр не попасть, там заклятия и сторож. Только во время спектакля, — рассуждала чародейка, — но в какой день? И как мы поймаем его? Магический соглядатай не является доказательством.
— Я не даром говорил о блефе, — заявил коррехидор, — завтра в послеобеденное время мы являемся к Утиде, сетуем на недостаток улик, на нерадивых сотрудников, кои и гримёрку убитого обыскать как следует не способны, при том ненавязчиво, словно бы между прочим, под строгим секретом объявляем, что в воскресенье с утра, прямо с восьми часов, направляем в Королевскую оперу наряд гвардейцев с целью проведения полноценного и всестороннего обыска с целью нахождения письма либо каких иных улик, изобличающего супругу Утиды. Таким образом мы не оставляем ему никакой другой возможности кроме вечернего спектакля. Убийца будет ограничен во времени: требуется сварганить ещё одно письмо и подбросить на место, ведь после полноценного обыска сие станет совершенно бесполезным. Мы создаём нервозную атмосферу, близость провала подхлестнёт его, и он обязательно попадётся в нашу ловушку.