Командование союзников знало, что сразу после высадки сопротивление немцев будет чисто символическим, они могут отправить лишь небольшие отряды с несколькими бронеавтомобилями и противотанковыми орудиями, чтобы перекрыть пути наступления. Но у союзников имелись собственные проблемы, по крайней мере, в той стране, по которой готовилась наступать 1-я Армия генерала Андерсона.
Ее рельеф ничем не напоминал пустыню, по которой 8-я Армия гнала Роммеля. В секторе к северу от реки Меджерда господствовали холмистые гряды, идущие в разных направлениях. На их унылых склонах растут пробковые деревья и густой кустарник, достигающий до плеча. И передвигаться в таких зарослях более чем сложно. От Сук-Араса река Меджерда течет к своему устью между Бизертой и Тунисом вдоль долины, которая временами сужается в иголочное ушко, временами расширяется до 10 миль. Здесь находятся многочисленные поля, однако во время дождей глинистая почва превращается в липкую массу, в которой вязнут ноги и беспомощно крутятся колеса автомобилей. Даже гусеничные машины часто не могут выбраться из этой грязи. Еще больше усложняли дело многочисленные крутые овраги вади, пересекавшие долину. Они являлись естественными противотанковыми рвами, которые в период дождей превращались в бушующие потоки. Траки вязли в трясине, и считанные дороги тут же превращались в опасные дефиле. Мосты были старыми и ненадежными, под тяжелыми грузовиками гнулись и трещали. Их было очень просто заминировать и взорвать. Зима была сезоном дождей, поэтому наступлению союзников ливни мешали до апреля 1943 года, превращая любой марш в тяжелое испытание для людей и техники.
Южнее и юго-восточнее долины Меджерды находится Тунисская равнина, ограниченная цепочкой городов и селений: Тебурба - Меджез-эль-Баб Губеллат - Бу-Арада - Пон-дю-Фан. Этот район имеет площадь около 250 кв. миль. На востоке и западе он завершается каменистыми холмами и горами, которые кое-где поросли низким жестким кустарником. Закрепившись на господствующих высотах, обороняющиеся, хорошо рассредоточившись и окопавшись, могут спокойно, как в тире, уничтожать наступающие танки, прикрывшись минными полями.
Хребет Восточный Дорсаль тянется с севера на юг примерно на 120 миль от Пишона до Макнаси, а потом поворачивает на юго-запад и тянется еще на 20 миль до Эль-Гетарра, где обрывается недалеко от цепи соленых озер. Линия Марет прикрывает брешь между озерами и берегом моря. Дальше на запад находится высокое плоскогорье Западный Дорсаль, постепенно опускающееся от самого высокого пика Джебель-Загуан на севере до Ферианы на юге. Эти естественные препятствия сами по себе сильно затрудняют передвижение во внутренних районах Туниса. Любая попытка прорваться вдоль дороги может дорого обойтись, так как перевалов очень мало и их легко перекрыть даже небольшими силами.
Между Восточным Дорсалем и морем лежит прибрежная равнина длиной около 180 миль, довольно узкая в холмистой местности на севере вокруг Анфидавилля, южнее расширяющаяся до 70 миль возле Кайруана и снова сужающаяся на линии Марет. Южная часть равнины пустынная и безжизненная, но на севере, особенно вокруг Суса и Сфакса, редкие зеленые пятна оливковых рощ немного оживляют унылый пейзаж. Такая местность облегчала маскировку танковых частей, однако в дождливую погоду целые подразделения оказывались прикованными к месту глубокой грязью. Танкисты и артиллеристы, забравшиеся в укрытие, оказывались в буквальном смысле слова слепыми. Вдоль берега проходило основное шоссе, но слишком часто обстоятельства вынуждали автоколонны покидать его, и тогда им приходилось с огромными трудностями пробиваться между бесчисленными солеными озерами.
Местность в Тунисе позволяла использовать танки только в районах к югу от Ферианы - Сбейтлы - Пишона, на равнинах Кайруан и Губеллат и, в долине реки Меджез. Танки могли наступать лишь вдоль долины Меджеза, потому что, как видно на карте, севернее Кайруана они уперлись бы в горы между Анфидавиллем и Восточным Дорсалем. Наступление на северо-восток из района Бу-Арада и на восток от Джебель-Рибане тоже не приводило в Тунис, так как танки столкнулись бы с холмистой грядой между Бир-Мшерга - Айн-эль-Аскер Ксар-Тир. "Местность в известной степени уравнивала силы", - сухо заметил Кессельринг.
10 ноября Андерсон получил приказ Эйзенхауэра начать наступление на восток с теми мизерными силами, которые были в его распоряжении. Андерсон просто рвался в бой. Он даже не стал дожидаться, пока выяснится позиция французских частей генерала Барре, занимавших Сетиф, Константину и другие пункты на пути предстоящего продвижения. Он заслужил восхищенный отзыв Эйзенхауэра: "Вы единственный генерал из находящихся у меня в подчинении, который согласился на это".
Но едкий нрав Андерсона слишком часто осложнял отношения между англичанами и американцами. "Он казался искренним, но не слишком умным", такую резкую, но во многом справедливую характеристику дал ему Паттон. Лиддел-Гарт слышал нечто подобное от генерал-майора Хобарта, который помнил Андерсона еще в 20-е годы слушателем штабного колледжа в Кветте, так как был директором этого колледжа. По мнению Хобарта, Андерсону следовало многому научиться, "однако сомнительно, был ли он на это способен". Кроме того, несколько членов армейского совета вообще сомневались, обладает ли он качествами, пригодными для командования армией, "но надеялись, что может обладать".
Сначала командование 1-й Армии планировало несколько бросков по морю и суше вдоль побережья, чтобы захватить порты Бужи, Филиппвилль, Бон и Ла Голль, и только после этого намечалось продвижение вглубь материка, чтобы захватить Сетиф и Константину. Наступлением на восток должен был командовать командир 78-й пехотной дивизии генерал-майор Вивьен Эвелью. Он начал операцию "Перпетуал", отправив резерв Восточного оперативного соединения - 36-ю пехотную бригаду под командованием бригадного генерала Э.Л. Кента-Лемона - захватить Бужи, находящийся в 120 милях восточнее по побережью. Вечером 10 ноября десантные суда вышли в море под прикрытием кораблей Королевского Флота. Одновременно маленькая колонна танков 5-го Нортгемптонского полка вместе с эскадроном 56-го разведывательного полка под командованием майора Харта вышла по шоссе из Алжира, чтобы расчистить путь бригаде. Это "Соединение Харт", как его называли, достигло Джебель-Абиуд ночью 15/16 ноября.
В Джиджели, который находился в 35 милях к востоку от Бужи, направлялся транспорт "Аватеа", на борту которого находились коммандос, наземный персонал Королевских ВВС, различные грузы и авиабензин. Десантники должны были захватить близлежащий аэродром, чтобы обеспечить прикрытие с воздуха всего района. Однако сильный прибой расстроил план, и "Аватеа" вернулся назад, как раз в то время, когда британские войска начали высаживаться на берег в Бужи. Воздушное прикрытие обеспечивали самолеты английского авианосца "Аргус" (однако он вскоре был отозван), а также истребители из Алжира. Но этого было недостаточно, и находящиеся в порту корабли стали легкой добычей самолетов Люфтваффе.
Во второй половине дня и вечером 11 ноября несколько волн немецких бомбардировщиков атаковали Бужи, а на рассвете следующего дня вернулись опять. Утром 12 ноября получили попадания 3 транспорта, в том числе "Кафей", разгружавшийся, стоя на рейде. Майор Феггеттер из английского 69-го полевого госпиталя с ужасом смотрел, как бомба попала в лихтер, стоящий у борта транспорта. Множество солдат было убито и ранено. Одному из них оторвало обе ноги, однако он сумел продержаться на воде с помощью спасательного жилета, пока его не вытащили.