До неё.
Рядом с ней он узнал, что это, на самом деле, та ещё херь.
Боль и утрата?
Она была первой, кто заставил его страдать, кричать, извиваться от боли, когда обрушила на них с братом свою чистую магию.
Счастье и радость?
Что-то тёплое разливалось по всем семи его сердцам в те моменты, когда она бегала босиком за Мерлин, потакая ей во всех её детских капризах, или, когда она учила ведьмочку колдовать.
Ненависть и любовь?
Он ненавидел её за то, что рядом с ней он узнал, что такое чувства.
Пусть слабые, пусть непонятные, пусть запутанные в какой-то престранный безобразный клубок, но он больше не был пустым.
— Но ведь с каждым днём тебе всё труднее, да?
Да, его это убивало.
Но он не признался ей в этом вслух.
А где-то вдали раздались звуки раскатного грома, обрушившего всю свою невероятную мощь на тихий и мирный Город Мудрецов — Белиаруин.
========== “Кара”. ==========
Истину можно узреть только глазами смерти.
— Тармиэль, Сариэль! Прекратите! Что вы делаете? Так нельзя! — самоотверженно, и очень глупо, загородив Архангелам путь, надрывая горло, пытаясь быть громче человеческих криков и воя монстров, молила Элизабет.
Внизу творилось какое-то безумие.
Демоны и боги напали на спокойный человеческий городок внезапно.
Зверски вторглись на его территорию и принялись уничтожать на своём пути всё, что казалось им лишним, не нужным: люди, животные, дома, рыночные лавки.
— С дороги, Элизабет, мы исполняем волю Верховного Божества, — спокойно паря над бездной горя и отчаяния, в которые впали беззащитные человечишки, только и ответил Сариэль.
Он был безразличен к происходящему и исправно выполнял свою работу.
Только и всего.
— Но зачем Ей уничтожать город? — непонимающе спросила девушка.
Что могло произойти? Что вызвало гнев Богов на ни в чём неповинных людей?
— Всё из-за той человеческой ведьмы, — объяснил Тармиэль, которого также, как и его лучшего друга, заботило лишь то, что они поскорее должны расправиться с заданием. — Она разгневала твою мать и, судя по всему, Короля Демонов. Боги отдали приказ: уничтожить её город.
Впервые в истории боги и демоны сошлись вместе, чтобы исполнить волю своих Властелинов.
— Мерлин виделась с Госпожой? — ещё более шокировано переспросила Элли.
Она оставила свою маленькую подружку без присмотра не больше, чем на час… И чем в итоге это обернулось.
— Ведьма обманула Её, Элизабет, — добавил Сариэль, снисходительно наблюдая за страдающей внутри богиней.
Он знал, что она очень сильно любила эту бойкую девчушку. И не раз прикрывал её, когда Элизабет сбегала с тренировок к ней на встречу.
Но что об этом теперь говорить.
— Это её кара за обман.
Что-то внутри богини безвозвратно ломалось.
— Она всего лишь ребёнок. — Прошептала одними губами.
— Перед Богами мы все равны, — заключил Архангел и вместе со своим извечным соратником взлетел ещё выше, чтобы через несколько секунд призвать в сторону города ужасающий по своим размерам торнадо.
Элизабет была разбита.
И впервые в жизни дезориентирована.
Она не знала, что ей делать.
Куда лететь? Против кого сражаться? За кого бороться?
Подчиниться долгу и исполнить волю Госпожи; быть, как и всегда, примерной дочерью своей великой матери?
Или пойти против правил, не подчиниться приказу, изменить сторону и попытаться спасти людей?
Что ей делать?
— Смотря на это безумие, ты выглядишь слишком потерянной для той, кто его начал. — Раздался откуда-то снизу неизвестный женский голос.
Элизабет оглянулась в поисках говорившей и, в паре метрах от себя, на земле, увидела светловолосую миловидную девушку, которую она вполне могла бы принять за человека, если бы не пара острых клыков, хитро выглядывающих из-под её ласковой улыбки, и, не требующие пространных объяснений, алые дорожки крови на подбородке.
Вампир.
Одни из самых бездушных и диких чудовищ Подземного Мира.
Которые, впрочем, никогда не показываются здесь, наверху.
— Что такие, как вы, здесь забыли? — спросила богиня.
Вампирша, пусть и заметила с какой напускной строгостью и неким пренебрежением с ней говорит нежданная оппонентка, не обратила на это особого внимания.
Она тоже царственная особа, и прекрасно знает этот показательно-величественный тон.
Тяжела голова, что носит корону.
— А разве не видно? — елейно спросила она, кивком головы заставив собеседницу осмотреться вокруг. — Пируем.
И правда. Помимо гигантских мелкосортных демонов, крушащих каменные здания города одним лишь ударом кулака, и, сверкающих своими огромными белоснежными крыльями, богов, вызывающих природные катаклизмы, с завидной поочередностью рушащихся на землю, в этой бешеной, крутой суматохе то и дело мелькали почти ничем не отличающиеся от людей чудовища, жадно нападавшие на слабый, потерянный народ.
— Нашли развлечение там, где царит Смерть? Это в вашем стиле, — кривя губы, произнесла богиня. — Наживаться и возвышаться на чужом горе… монстры есть монстры.
На эти грубые слова её оппонентка только приветливо-прозаично улыбнулась.
— Рассуждать о том, что хорошо и что плохо, являясь частью тех, кто принижает и унижает, так легко, — не осталась в долгу вампирша. — Как раз в вашем, божественном, стиле.
— Я не являюсь частью этого! — сурово ответила Элли, сама понимая, что глубоко завирается.
Пытается обмануть не только других, но и саму себя.
— Ты здесь, значит, ты часть этого, — отрезала блондинка.
Элизабет снова осмотрелась вокруг.
Каждый раз одно и то же:
Разрушения, погромы, пробирающие до костей крики, боль, кровь, ненависть и смерть.
Сплошной замкнутый порочный круг.
И каждый раз, проходя одну и ту же дорогу, казалось, что всё это становится только невыносимее. Страшнее. Ужаснее.
За пределы круга выйти нельзя.
И уничтожить его не получается.
Из уголка правого глаза скатилась хрупкая слеза, оставляя на щеке мокрую блестящую дорожку.
— Я не хочу всего этого, — внезапно вслух призналась богиня.
Она не знала к кому конкретно обращалась.
То ли к своей неожиданной собеседнице, которая, казалось, понимала её душевную смуту.
Откуда только ей хоть что-то знать об этом?
То ли к собственной матери, которой, очевидно, страсть как нравилось ставить дочь перед камнем преткновения, за которым скрывалось сотня дорог, а она глупо топталась перед ним, не зная, что лучше… правильней выбрать.
Богиня постоянно заставляла её выбирать. Будто проверяла на прочность.
То ли она говорила это самой себе, в попытках ускорить и упростить собственный выбор.
Легче не становилось.
— Что-то новенькое, — прекрасно услышав её, подытожила вампирша. — Но едва ли в это сильно верится.
— Я жажду мира, — серьёзно заявила серебряноволосая. — Я не чудовище.
Блондинка коротко усмехнулась, кивнув в сторону рушащих город собратьев:
— Тогда они тоже.
— По ним не особо видно.
— А ты всех судишь только по их внешнему виду и тому, кем они родились? Думаешь, что раз мы являемся чудовищами, то не можем желать мира и спокойствия? Не можем быть подобными Вам, Богам?
Для вампирши, пусть по ней и не скажешь, это была такая же болезненная тема, как и для богини.
Она тоже не одобряла всего этого мрачного произвола.
Ненавидела это шаткое, подвешенное состояние на грани войны и мира, которое царило между жителями Подземного Мира и Небесного Царства.