Большинство присутствующих замерло. Кровавые купели чахтицкой госпожи многие считали досужим вымыслом, но, выходит, и этот невероятный слух подтвердился.
— В записях, — воскликнул граф Няри, — говорится и о других сообщниках Алжбеты Батори! Мы узнали о многих других подручных злодейки, загонявших жертвы в западню. Я требую, чтобы и их вина была выявлена, чтобы они также были допрошены и наказаны.
Палатин побагровел от гнева:
— Твои требования чрезмерны. Это означало бы лишь затягивать неприятное дело, которое я хочу как можно быстрее закончить.
Разгорелся внезапный спор между палатином и графом, делавшим упор на требования короля, чтобы к разбирательству были привлечена и Алжбета Батори.
— У меня достаточно доказательств, чтобы убедить короля, что я действую правильно, — кричал палатин.
Граф Няри, явно рассерженный, покинул зал.
Судьи заседали до поздней ночи. Городские гайдуки свозили дрова и раскладывали костры.
В Бытче каждый знал, что утром состоится казнь…
Той ночью вся Бытча спала неспокойным сном, и на рассвете все были на ногах, чтобы не пропустить событие, свидетелем которого редко кому выпадает быть.
Погребальным звоном гудел колокол на башне, и суровые судьи во главе с палатином двинулись к месту казни, куда сбежался весь город.
У огромного костра любопытные, не дыша, отметили появление палача в красном плаще и маске, а за ним выход Фицко, Илоны Йо и Доры Сентеш в окружении гайдуков.
Помощники палача раздували каленые угли на железной жаровне. Палач отогнул плащ, сунул в угли клещи, а другой рукой вонзил в колоду блестящий топор.
Член королевской судебной палаты развернул свиток бумаги, оглядел притихшую толпу и стал торжественно читать:
ПРИГОВОР
Мы, высшие королевские судьи Теодуз Сирмиензис из Сулёва, Гашпар Ордоди, тренчанский поджупан[66], Ян Давид, оравский поджупан из Святого Петра, чиновники Юрай Леготский, Юрай Затурецкий, Микулаш Грабовский, Ян Борчицкий, член высшего апелляционного королевского суда тренчанской столицы Сентмарьяи, иначе Габор Глиницкий, жилинский трицесиматор[67] Михал Тужинский, а также Рафаэль Квашовский, Бенедикт Козар, Иштван Маршовский, Иштван Акай и Ян Медвецкий сим объявляем каждому, кому знать сие надлежит, что, собравшись здесь, в городе Бытче, января седьмого дня лета 1611 по призыву его светлости графа Дёрдя Турзо из Бетленфалвы[68], палатина и постоянного жупана Оравской столицы, мы выслушали от имени его светлости королевского палатина из уст его секретаря Юрая Заводского выдвинутое против Яна Фицко и шарварских обывательниц Илоны, Доры и Катерины обвинение нижеследующего содержания:
Очевидно, что по воле Божьей, по воле его величества короля, вельмож и сословий страны, сиятельному господину графу Дёрдю Турзо затем и вверена блистательная должность палатина, дабы, невзирая на личности, защищать добрых и невинных, а недобрых наказывать. Поэтому его светлость, стремясь исполнить свою обязанность после завершения иных для блага страны полезных дел и не желая закрывать глаза и на страшные от сотворения света у женского рода неслыханные жестокости и душегубство противу человеческой плоти, допускаемые Алжбетой Батори, вдовой Ференца Надашди, мужа благородной памяти, имеющего великие заслуги перед отечеством, душегубство, допускаемое сей женщиной по отношению к служанкам и другим женщинам, невинным душам и приведшее к гибели этих женщин в поистине невероятном числе, предписал обстоятельно расследовать обвинения, выдвинутые противу графини Надашди.
Правдивость обвинения была подтверждена признанием ее собственных прислужников.
Заслушав о жестокостях, в чахтицком замке совершаемых, его светлость по возвращении из прешпоркских октав[69] с графом Микулашем Зринским, Юраем Другетом, зятьями чахтицкой госпожи, с Павлом Медери, опекуном ее сына, осиротевшего Павла Надашди, с многочисленной прислугой и воинским сопровождением неожиданно посетил чахтицкий замок и сразу же у входа убедился в правдивости того, о чем показывали свидетели. Ибо там обнаружена девушка по имени Дорица, умершая вследствие побоев и истязаний и еще две до смерти замученные умирающие девушки. Там же обнаружена и графиня Надашди. В высшей степени возмущенный ужасным, более чем звериным бешенством и жестокостью Алжбеты Батори, его светлость приговорил ее, алчущую крови, безбожную и на месте преступления застигнутую, к пожизненному заключению в темницах чахтицкого града. Фицко, Илона, Дора и Ката, помощники столь чудовищного злодеяния, в котором сами признались, привлечены к суду, и за их кровавые поступки ожидают назначения самых строгих кар, дабы таким образом восторжествовала справедливость и другим неповадно было творить подобные жестокости.
66
Поджупан — заместитель главного жупана, примерно соответствующего губернатору. Поначалу поджупана назначал главный жупан, затем он уже избирался на собрании жупы.
67
Трицесиматор
69
Прешпоркские октавы (iudicia oktavalia) или так называемые «октавальные суды», которые развивались в судебной практике со времен династии Арпадов, когда заседание совершалось в определенные привычные дни. Такое название они получили в связи с тем, что заседание суда всегда приходилось на восьмой день после какого-либо праздника. Статья закона от 1446 г. предписывала, что «октавальные» суды должны состояться 4 раза в год, обладая полномочиями высшего суда: кроме обычных судей, его членами являлись два представителя высшего духовенства и два представителя высшей шляхты, равно как и шестнадцать самых компетентных правоведов страны. Институт «октавальных» судов был отменен в 1723 г.