Нам были предъявлены удостоверенные записи расследования дела Надашди и показания свидетелей. Они прилюдно прочтены, и обвиняемые с учетом отдельных пунктов были поочередно по одному допрошены. Из первых признаний они ничего не утаили и не отменили, а добавили только то, что свои поступки они совершали под угрозами своей госпожи и будучи ею принуждаемыми. После этого были вызваны свидетели в следующем порядке:
1. Юрай Кубанович, чахтицкий обыватель, присягнувший свидетель. Был в чахтицком замке и видел труп одной из убитых в последнее время девушек, который выносили, когда Батори была уже в заключении. На трупе он заметил следы от ударов и ожоги.
2. Ян Валко.
3. Мартин Янкович.
4. Мартин Кршко.
5. Андрей Угрович, все чахтицкие обыватели свидетельствовали, как и Юрай Кубанович.
6. Ладислав Анталович, чахтицкий обыватель, подтвердил то же самое под присягой.
7. Томаш Зима, чахтичанин, свидетельствовал, что знает о предании земле двух девушек на чахтицком и одной на подольском кладбищах. Когда чахтицкий предикатор обвинил госпожу с кафедры, тела убитых девушек были перенесены в Подолье.
8. Ян Храпманн, присягнувший чахтицкий обыватель, свидетельствовал в согласии с предыдущими.
Кроме того, добавил, что, когда спросил одну девушку, которой удалось спастись от убиения, кто является помощниками госпожи, он получил такой ответ: кровопусканием занимается сама госпожа, только помогает ей женщина, переодетая мужчиной. Имени этой женщины девушка не назвала.
9. Андрей Бутора, чахтицкий обыватель, свидетельствовал, как и Ян Храпманн.
10. Девушка по имени Зуза под присягой утверждала, что Батори совершала ужасные эти злодейства над ее подругами — служанками. Помощниками при пытках и убивании были Илона, Дора, Анна, которую звали Дарабул. Фицко был господским гонцом, он похищал девушек и приводил к ней. Ката была более чуткого и доброго сердца; девушек била против своей воли; даже была так милосердна, что в темницу тайком приносила им и пищу. Свидетельница показывает далее, что Якуб Силваши нашел в ларце госпожи грамоту или список, по которому количество убитых девушек составляет шестьсот десять человек, и что это число чахтицкая госпожа сама собственноручно записала.
11. Сара Бараняи, вдова Петра Мартона, присягнувшая свидетельница, показывает как Зуза и говорит, что за четыре года, пока она служила у Надашди, из числа женской прислуги убили более восемнадцати девушек. Она это слышала от шарварского кастеляна по имени Бичерди и сама это также наблюдала и пережила.
12. Илона, вдова Иштвана Ковача, под присягой подтвердила, что за три года ее службы Надашди и ее прислужники убили мучительскими способами более тридцати девушек. Она привела много случаев волшбы и отравления ядом. Особенно тот, когда при помощи колдовства и подмешивания яда и бормотания таинственных заклинаний она пыталась погубить его милостивейшее величество палатина, господина Имриха Медери и других. Показания остальных свидетелей почти без исключения ею подтверждены.
13. Анна, вдова Иштвана Генци, была последним свидетелем. После присяги она рассказала об убийствах, творимых чахтицкой госпожой и ее сообщниками. Показала, что среди убиенных была и ее собственная десятилетняя дочка, к которой ее не пустили во время самых больших мучений, когда она пыталась проведать ее в замке.
Приняв все вышесказанное к сведению и обдумав, суд выносит следующее решение. Поскольку публичным признанием обвиняемых, подтвердившим перед настоящим судом данные свидетелей, и особенно показания Доры, как главной сообщницы, доказано, что чахтицкая госпожа допускала против невинной женской плоти страшные злодеяния, в чем Дора, Илона и Фицко были ее тайными сознательными помощниками, и так как общественное подозрение прямыми добровольными признаниями обвиненных достаточно прояснилось и допрошенными свидетелями подтвердилось, после непредубежденного обсуждения и основательного обдумывания всенародно оглашается сей приговор: из признаний обвиняемых перед судом, добровольно и под пытками данных, и из допроса свидетелей нагляднейшим образом доказаны преступления обвиняемых, а именно, преступления, любую воображаемую злобу и жестокость превосходящие, сиречь ужасное умерщвление и терзание самыми разнообразными и коварными способами, — а так как жестокие преступления сии должны быть наказаны самой суровой карой, мы приговариваем: прежде всего вырвать железными клещами палача у Илоны, а затем у Доры, как главных виновниц указанных страшных злодеяний против невинной женской плоти, пальцы обеих рук, этих орудий мучений и душегубства, после чего их самих сжечь на костре. Что касается Фицко, чья вина смягчена его молодым возрастом и участием в меньшем количестве преступлений, он приговаривается к отсечению головы и сожжению тела заодно с телами осужденных женщин.