А теперь из-за него Юань Мао попал в беду, его не только избили, но также лишили трехмесячного жалования. Приближалась зима, и они боялись, что не смогут купить даже угля для отопления.
Поэтому злость Юаня Шаосю была вполне оправданной, он действительно ужасно провинился перед всей семьей.
Юань Мао посмотрел на него и с беспомощным видом произнес:
- Хватит уже. Поднимайся.
Юань Сиконг покачал головой и произнес сдавленным голосом:
- Отец, накажи меня. Я готов вынести любое наказание.
- Цель наказания – помочь осознать собственные ошибки. Ты разве еще не понял своих ошибок? Вставай, говорю тебе!
Но Юань Сиконг лишь снова покачал головой.
Тогда Юань Мао просто протянул руку и, сжав его плечо, заставил подняться и присесть на край кровати.
Юань Сиконг молча вытирал слезы.
- Конг-эр, ты помнишь, как я разузнал о твоем прошлое? Ты в девять лет сдал экзамены для юношей. Это было в тот год, когда мы с тобой встретились, верно?
- Да.
- Ты также сказал, что твой отец запретил тебе сдавать следующий экзамен на цзюйженя в течение десяти лет.
Юань Сиконг снова кивнул.
- Ты знаешь, почему он это сделал?
Юань Сиконг постарался успокоиться:
- Даже если бы отец мне не запретил, я все равно не стал бы этого делать. Мой отец не сумел получить ученую степень повыше, разве я посмел бы обойти его!
Юань Мао покачал головой:
- Неужели ты думаешь, что твой отец не позволил тебе сдать экзамены ради сохранения собственного престижа?
Юань Сиконг с растерянным видом смотрел на него, не зная, что ответить. Он действительно все время так думал.
Он всегда знал, что его отец был очень одаренным и занимался очень усердно, но, вероятно, этого оказалось недостаточно. На свете были тысячи ученых, мечтающих достичь вершины знаний и принести пользу императору и своей стране. Только лучшие из лучших были способны попасть к императорскому двору, и многие так и не могли достичь заветной цели. Но он с детства твердо верил в то, что однажды войдет в этот круг избранных и будет стоять лицом к лицу с самим императором, легко и свободно отвечая на его вопросы и запросто цитируя писания.
Юань Мао погладил его по голове и спокойно посмотрел ему в глаза:
- Конг-эр, ты очень умен, но ты еще слишком молод и пока не можешь полностью держать под контролем данные тебе таланты. Излишняя похвала и слава могут оказаться губительны для тебя. Твой отец боялся, что тебя может одолеть гордыня, что ты не сумеешь отличить правое от неправого. Он боялся, что с юности достигнув огромного успеха, ты не сможешь понимать страдания простых людей. Он боялся, что ты можешь возомнить, что познал всю мудрость, но не сумеешь за деревьями разглядеть леса. В таком юном возрасте, даже если ты прочтешь тысячи книг, ты не сумеешь понять настоящей жизни, потому что еще не успел вкусить ее. Если бы ты действительно достиг ученой степени в столь юном возрасте, твое имя было бы овеяно славой, но другие чиновники с их интригами растерзали бы тебя в клочья. Твой отец просто хотел защитить тебя.
Юань Сиконг кивнул с ошеломленным видом, вспомнив элегантный и утонченный облик своего отца, который до сих пор в мельчайших подробностях хранился в его памяти даже спустя четыре года.
- На этот раз все обошлось благодаря великодушию правителя Цзинъюаня, иначе, все могло бы закончиться очень печально для нас. Вскрытие лошадиной туши было не таким уж ужасным проступком, но ты также избил сына правителя Цзинъюаня, у которого под началом двести тысяч солдат. Ты понимаешь это?
- Отец, я больше не посмею быть таким неразумным, - снова кивнул Юань Сиконг.
- Этот ребенок, его светлость... надеюсь, он не окажется слишком злопамятным, - вздохнул Юань Мао.
Юань Сиконг поджал губы, чувствуя в глубине душе ненависть к этому щенку. Если бы он, слоняясь без дела, не бродил где не следует и не пришел бы на лошадиную ферму, пока он препарировал лошадь, ничего бы плохого не случилось. Чувствуя, как у него в душе снова поднимается возмущение, Юань Сиконг тихо сказал:
- Зачем правитель Цзинъюаня взял его с собой в поход?
- Мы тоже этого не понимаем. Говорят, его светлость вырос вместе с волками и понимает их язык. Я слышал, правитель Цзинъюаня взял его с собой, потому что опасался сбиться с дороги.
- Правда? – удивленно спросил Юань Сиконг.
- Похоже на то. Сражение с врагом – это вовсе не увеселительная прогулка. Зачем бы еще правителю понадобилось брать с собой такого маленького ребенка, когда он преследовал врага?
Что ж, тогда неудивительно, что правитель Цзинъюаня зовет его Волчонком...
- Ладно, пойди посиди с Ю-эром, ему должно быть, ужасно скучно, - Юань Мао поудобнее устроился на подушке.
- Я хочу побыть с отцом, - Юань Сиконг наклонился к нему и тихо спросил. – Тебе все еще больно?
- Это просто раны на коже, через несколько дней все заживет.
Юань Сиконг осторожно прижался к мощной спине Юаня Мао:
- Я хочу побыть с отцом.
Хотя он никогда не показывал этого в обычные дни, на самом деле, он очень сильно полагался на Юаня Мао. Четыре года назад этот человек вырвал его из рук смерти и укрыл в своих объятьях от холода и голода, став для него главной опорой и прибежищем. Присутствие Юаня Мао дарило ему ощущение тепла и чувство безопасности, словно никакие потрясения больше не могли коснуться его.
- Обычно ты кажешься взрослым не по возрасту, - с усмешкой сказал Юань Мао. – Но сейчас ведешь себя, как ребенок.
- Отец, не сердись на Конг-эра, - тихо сказал Юань Сиконг. – Конг-эр больше никогда не совершит ошибки.
- Вот и хорошо. Если ты осознал свою ошибку, отец не станет ни в чем винить тебя.
- Когда Конг-эр вырастет, он станет высокопоставленным чиновником, и тогда наша семья будет жить намного лучше.
Юань Мао вздохнул, в его взгляде промелькнуло беспокойство.
- ... отец?
- Ммм?
- Скоро наступит зима, а тебя наказали, лишив трехмесячного жалования...
- Тебе не нужно беспокоиться об этом. Лучше отправляйся к Сю Ху и помоги ему с отбором лошадей. Каждую из них нужно выбрать очень тщательно, нельзя допустить ни малейшей небрежности в таком важном деле.
- Я все понял, - сказал Юань Сиконг, и его глаза ярко заблестели в полумраке комнаты.
Когда Юань Сиконг снова приехал на лошадиную ферму, отношение Сю Ху и Чжао Дайю к нему несколько изменилось, став более почтительным. В конце концов, он был человеком, который побил сына правителя и получил особое разрешение на препарирование лошадиной туши.