- Я не забыл, я сейчас...
- Молчи! – Фен Е ущипнул Яна Сиконга за щеку и холодно посмотрел на него. – Ты не достоин говорить об этом. Это было мое обещание ему, и небеса знают об этом. Даже если он ничего не помнит, он все равно пришел ко мне, и вместе мы добьемся многого, перевернув весь мир.
Яну Сиконгу казалось, что тысячи стрел пронзили его сердце. Семнадцать лет назад на лошадиной ферме Гуаннина они с Фен Е дали друг другу обещание, и с тех пор он не забыл ни одного сказанного ими слова. А теперь он не достоин даже говорить об этом?
Фен Е наклонился к нему и с издевкой медленно произнес:
- В прошлом я во всем подчинялся тебе, а ты вовсю пользовался мной. И теперь, когда ты оказался в моих руках, я тоже буду пользоваться тобой, как пожелаю. Я хочу, чтобы ты смотрел на Поднебесную моими глазами, смотрел, как я переверну ее вверх дном. Я хочу, чтобы ты всячески угождал мне и радовал меня.
- Ты...
Фен Е снова набросился на его губы, заглушая грубым и страстным поцелуем его голос. Он стащил с Яна Сиконга мешавшую ему одежду и, оставляя на белой груди яркие отметины, сунул руку к нему в штаны, бесцеремонно играя с его мягким членом.
- Фен Е! – Ян Сиконг задрожал от его дразнящих движений и в ярости крикнул. – Ты человек или животное? Ты же Шицзи правителя Цзинъюаня, как ты можешь вести себя так!
Фен Е лишь рассмеялся в ответ, его затуманившийся от желания взгляд был диким и высокомерным.
- Шицзи правителя Цзинъюаня умер вместе с семьей Фен. Сегодня я просто отступник и мятежник. Я не так умен и сообразителен, как благородный зять императора, но вот в постели я ничуть не уступаю тебе! – Он сорвал с Яна Сиконга штаны, убрав последнюю мешавшую ему преграду.
На фоне распущенных черных волос стройное тело Яна Сиконга казалось еще более белокожим и безупречным. Со связанными руками и покрасневшими глазами, он казался таким беспомощным и беззащитным, его хрупкая совершенная красота пробуждала звериные желания в сердце Фен Е.
Он раздвинул ему ноги и, глядя, как дрожит под ним тело Яна Сиконга, испытывал извращенное удовольствие.
- Мы же с тобой давно знаем друг друга... - задыхаясь, проговорил Ян Сиконг. – Не поступай со мной так...
Фен Е наклонился к нему и, прикусив ему ухо, нежным голосом произнес жестокие слова:
- А я хочу поступить с тобой именно так.
Ян Сиконг закрыл глаза, его лицо покрыла смертельная бледность.
Фен Е снова впился поцелуем в его губы, терзая их, пока он не начал задыхаться. Отпустив его губы, он спустился ниже, покрывая поцелуями его шею и грудь. Под конец он захватил губами его сосок и начал, посасывая, дразнить его языком. Его рука все время скользила по гладкой коже вниз, ее тепло и мягкость, а также непрекращающаяся дрожь тела, лежавшего под ним, заставляла его кровь закипать от желания.
За эти три года он не смог выбросить этого человека из своих мыслей даже на один день. В любви или ненависти, Ян Сиконг принадлежал только ему. То отчаяние, которое он испытал, свалившись с горы в бездну, та боль, которую он ощутил, потеряв в один день все, после чего страдал днем и ночью – он заставит Яна Сиконга испробовать это все на себе!
Он развел в стороны ноги Яна Сиконга, и, макнув пальцы в лечебную мазь, с силой втиснул их в узкий тесный проход.
Ян Сиконг неловко изогнулся и закрыл лицо связанными руками. Лучше бы он был без сознания, чем выносить все это наяву!
Фен Е разминал тесный проход, целуя и покусывая шею Яна Сиконга:
- Как тут тесно и жарко... - шептал он. – Помнишь, как ты обнимал меня за талию ногами и умолял меня войти в тебя поглубже? Вообще-то, ты рожден для того, чтобы тебя трахал мужчина. Думаешь, кроме меня кто-то еще смог бы удовлетворить тебя?
Ян Сиконг закусил губу и закрыл глаза, стараясь не слушать его и не смотреть на него. Но как он мог не замечать странного ощущения от пальцев, разминающих его плоть?
Фен Е непрестанно двигал пальцами, свободно проникая внутрь и вытаскивая их обратно. Глядя на покрасневшие от стыда щеки Яна Сиконга, он чувствовал небывалое удовлетворение в своем сердце:
- Ты же мог забраться в мою постель ради своей мести, - с издевкой произнес он. – Будь на моем месте кто-нибудь другой, ты бы с легкостью сделал то же самое.
Ян Сиконг жалел, что не может заткнуть себе уши, чтобы не слышать его слов.
Фен Е вытащил из него пальцы и широко развел ему ноги. Ян Сиконг был полностью обнажен, но одежда Фен Е остлась нетронутой. Он лишь вытащил возбужденый член и приставил его к приоткрывшейся дырочке:
- Раз уж ты настолько бесстыжий и готов пойти на что угодно, отныне я позволю тебе развлекаться, как пожелаешь, но только в постели Короля Волков.
С этими словами он сделал движение вперед своими мощными бедрами, и его свирепый твердый член яростно вонзился в маленькую нежную дырочку.
Ян Сиконг почувствовал резкую боль в нижней части тела, с его губ сорвался крик, и он немедленно зажал себе рот руками. Его тело задрожало, а из глаз покатились слезы.
Когда его член обхватили горячие упругие стенки, Фен Е почувствовал, как его звериная сущность рвется на волю. К тому же, он сильно изголодался, думая об этом теле днем и ночью. Он обязательно должен был заполучить этого человека, он хочет делать с ним все, что пожелает, и он обязательно сделает это!
Выйдя из его тела, он снова толкнулся назад. Тело Яна Сиконга действительно было горячее обычного, и острые ощущения, которые дарили емуэти горячие упругие стенки, сводили его с ума. Не обращая внимания на дрожь в теле лежавшего под ним человека, он глухо зарычал и начал яростно вколачиваться в него.
Ян Сиконг до крови прикусил себе губу, стараясь не издать ни единого звука. Он невольно старался сжаться в комок, но Фен Е положил его ноги к себе на плечи, и нижняя часть его тела оставалась полностью открытой и беззащитной перед этим свирепым орудием, которое пронзало ее снова и снова.
Фен Е пальцами разжал зубы Яна Сиконга и, продолжая двигаться, сказал:
- Покричи немного... а лучше кричи так, чтобы слышал весь лагерь. Я хочу, чтобы все узнали, что Ян Сиконг, благородный зять императора – всего лишь мальчик для утех при Короле Волков.
Ян Сиконг укусил его за палец и уставился на Фен Е покрасневшими глазами, в которых были видны возмущение и глубокая обида.