Юань Сиконг смотрел на развевающееся знамя с оскалившейся волчьей мордой и чувствовал, как в его груди поднимается боевой дух. Какой мальчик не мечтает о грозной битве и о возможности прославиться на поле сражения? Хотя он уже и решил сделать карьеру чиновника, но, увидев могучую армию, не смог подавить в себе боевой задор.
Он невольно задумался о том, что если бы в Ляодуне было такое войско, возможно, он не потерял бы тогда округ Цинь. А если бы не был потерян округ Цинь, возможно, тогда императорский двор не отказался бы от Ляобея, и ему не пришлось бы покинуть родной дом и потерять свою семью.
На самом деле, войско Ляодуна было не таким уж и слабым, его тяжелая конница была известна по всей стране, но командующий войском Ляодуна был слишком жаден и прибирал к рукам денежное содержание, выделяемое войскам и узурпировал верительный флаг. (2) Его сменил Хань Чжаосин, который в течение двух лет терпел поражения. Он чувствовал, что Хань Чжаосин был совершенно бездарным и думал лишь о своем собственном возвышении.
Юань Нанью был возбужден не меньше него и, вцепившись в руку Юань Сиконга, восторженно кричал:
- Второй брат! Когда я вырасту, я тоже стану знаменитым генералом! Семья Фен использует в качестве символ волка, а я... а на моем знамени будет барс, чтобы запугивать варваров!
- Тогда тебе следует получше практиковаться в боевых искусствах и побольше читать об искусстве войны, а не веселиться целыми днями.
- Брат, а ты не упустишь возможности повоспитывать меня, - пробормотал Юань Нанью. – Ты совсем как папа.
- Это потому что мы возлагаем на тебя большие надежды.
Юань Сиконг очень хорошо знал Юаня Нанью. Он был очень талантлив и умен, у него были неплохие задатки в боевых искусствах, но он не любил учиться. Что проку в том, чтобы махать кулаками и размахивать мечом? Для того, чтобы вести солдат в бой и побеждать, нужен ум!
- Да знаю я! – отмахнулся от него Юань Нанью. – Я и так много занимаюсь!
Он уставился сияющими глазами на Фен Цзяньпина, который подъезжал все ближе:
- Я вижу правителя Цзинъюаня! Ух ты! А он и правда впечатляет!
Юань Сиконг внимательно смотрел вперед. Под главным знаменем ехал человек в шлеме с красной бахромой, его тело покрывали доспехи и военный кафтан. (3) Он был еще далеко, и под шлемом его лицо было трудно разглядеть, но исходившая от него властная аура повергала в трепет собравшуюся здесь многотысячную толпу. Не было никаких сомнений в том, что это и был Фен Цзяньпин, самый знаменитый полководец Дашен.
Еще на подступах к городу армия Фен разделилась, действуя быстро и слаженно. За исключением кавалерийской сотни, следовавшей за Фен Цзяньпином в Гуаннин, остальное войско встало лагерем за городом.
Фен Цзяньпин достиг Южных городских ворот, и Ли Боюнь во главе с остальными чиновниками и военными чинами вышли приветствовать его. Когда Фен Цзяньпин оказался перед Ли Боюнем, он спешился, и его примеру последовали остальные генералы, чтобы выразить почтение чиновникам Ляодуна.
Им не было слышно, о чем говорили взрослые, наверняка, они обменивались приветствиями. Взгляд Юань Сиконга остановился на лошади Фен Цзяньпина.
Конюший Ху Сю, заведующий лошадьми в Гуаннин Вей, как-то сказал ему, что на свете нет лошадей лучше, чем лошади Северо-западной породы. К сожалению, когда пятьдесят лет назад была потеряна область Хетао, Северо-западные лошади вымерли в Центральной равнине.(4) Позже этих лошадей пытались покупать по огромной цене, но их количества было недостаточно для того, чтобы сражаться круглый год. Этих лошадей, привыкших к высокогорному суровому климату, было трудно разводить на равнинах, покрытых травой и изобилующих водой. В Центральной равнине недоставало подходящей для них среды. После битв с кочевниками на боевых лошадях, ляодунских лошадей, которых и так было мало, стало и вовсе не хватать.
В настоящее время лучшие лошади на Центральной равнине были выведены путем скрещивания купленных за огромные деньги Северо-западных лошадей и лошадей Цинь. Лучшие циньские лошади, выращенные в округе Хуайси, поставлялись в армию Фен, поэтому сейчас взору Юань Сиконга предстали лучшие лошади, которых он только мог увидеть.
Эти лошади явно превосходили по силе ляодунских лошадей, у них были крепкие развитые мышцы и яркая окраска. Особенно выделялась лошадь Фен Цзяньпина, с черной глянцевой шерсткой, рослая, грациозная и сильная. Достаточно было одного взгляда, чтобы понять, что таких лошадей – одна на миллион!
Юань Сиконг, словно завороженный, смотрел на нее, не в силах отвести от нее взгляда, и Юаню Нанью пришлось долго звать его, прежде чем он пришел в себя:
- А?
- О чем ты задумался? Смотри! Откуда тут взялся малец, который спит и пускает пузыри во сне? – рассмеялся Юань Нанью.
Посмотрев туда, куда показывал его брат, Юань Сиконг увидел мальчика лет восьми на вид. Все солдаты спешились, но он по-прежнему лежал на коне, задрав свой зад кверху и прижимаясь щекой к седлу, на котором поблескивали пятна слюны.
Хотя издалека было невозможно разглядеть, как выглядит этот ребенок, но было видно его мягкие, сделанные на заказ доспехи, и его наряд был явно очень изысканным и стоил немалых денег. Не слишком ли глупо преследовать врага, отъезжая на много миль от крпости, и брать с собой ребенка? Никто не посмел сделать такое кроме самого правителя Цзинъюаня, поэтому было несложно догадаться, кем был этот ребенок.
- Брат, это сын правителя Цзинъюаня?
- Похоже на то.
- Если правитель Цзинъюаня взял с собой в поход сына, похоже он ни во что не ставит своих врагов.
- Такой знаменитый полководец, закаленный в боях, никогда не стал бы недооценивать врага, но взять с собой сына... все же это и правда как-то не серьезно.
За последние несколько лет ойраты превратились из варваров, платящих дань Центральной равнине, в серьезную угрозу для благосостояния Дашен. Их мощная, смелая и наводящая на всех ужас конница несомненно являлась главным врагом Дашен. Правитель Цзинъюань сражался с ними на протяжении двадцати лет, и, если он надумал бы недооценивать такого врага, это могло бы привести к огромной катастрофе. Поэтому они оба недоумевали, для чего правителю Цзинъюаня понадобилось везти с собой маленького сына, да еще и так далеко от дома.
Наконец, взрослые закончили обмениваться приветствиями и вошли в город. Юань Мао повернул голову и, как обычно осмотрел стену. Он сразу заметил двух молодых людей, который крались по ней, точно двое воришек, стараясь пригнуть головы и остаться незамеченными. Разве он мог не признать своих собственных сыновей?
Юань Мао грозно сверкнул глазами, и у Юаня Нанью от страха подкосились ноги.
- Ну все, нам теперь конец! Отец заметил нас! Брат, бежим скорее!