С этими словами Юань Нанью бросился наутек, и ошеломленный Юань Сиконг помчался за ним, чувствуя угрызения совести.
Юань Нанью подбежал к лестнице. Видимо, он был сильно напуган, у него подвернулась нога, он не смог удержаться на лестнице и покатился вниз.
- Ю-эр!!! – закричал Юань Сиконг...
***
- Городские стены выстроены для обороны, это не место для игр! Сюда пожаловал правитель Цзинъюань, и наместник лично вышел приветствовать его, а вы двое позволили себя такое развязное поведение! Какой срам!
Юань Мао в гневе стукнул кулаком по столу. Он говорил не очень громко, но от этого его слова прозвучали еще более грозно. Юань Сиконг опустился на колени, не смея поднять глаз.
- Муж мой, забудь об этом, - тихо сказала Ю Циншуань. – Ты только посмотри, как пострадал Ю-эр...
Она с обеспокоенным видом погладила покрытое синяками и ссадинами лицо Юаня Нанью, который сейчас был на себя не похож.
- Он это заслужил! – Юань Мао в ярости уставился на сына.
Юань Нанью вжал голову в плечи и обиженно произнес:
- Отец, я допустил оплошность.
- А ты? – Юань Мао перевел взгляд на Юаня Сиконга и сурово продолжал. – Ты всегда был таким благоразумным. Ю-эр не думает ни о чем, почему ты не остановил его и сам пошел у него на поводу?
Юань Сиконг опустил голову:
- Я был неправ.
Ему действительно очень хотелось увидеть армию Фен, и он понадеялся, что их пронесет...
- Ты же старший брат, - отругал его и Юань Шаосю. – Ю-эр всегда слушается тебя, и ты должен быть для него примером. А теперь он сломал ногу и не сможет ходить два или три месяца. Он практикуется в боевых искусствах. А что если у него останется травма на всю жизнь? Ты не будешь сожалеть об этом до конца твоих дней?
Юань Сиконг ничего не отвечал, мысленно проклиная себя.
Юань Вейлинь поспешно шагнула вперед, пытаясь смягчить ситуацию:
- Шаосю, довольно. Доктор Лянь сказал, что нога Ю-эра заживет в течение ста дней, если он будет соблюдать покой. К тому же, он целыми днями носится везде и прыгет, словно обезьяна, так что не нужно винить во всем Конг-эра.
Она погладила Юаня Нанью по голове и, хотя в ее глазах светилось сострадание, ее язык оказался беспощадным:
- Посмотрим, будешь ли ты и дальше таким же бестолковым после всего.
- Отец, не вини второго брата, - сказал Юань Нанью. – Это я предложил забраться на городскую стену.
Юань Мао повернулся к нему:
- В том, что у тебя сломана нога, виноват ты сам, но вы оба забрались на городскую стену, и вина лежит на вас обоих! В армии есть свои законы, также как в нашей семье есть свои правила. Ты уже получил свое наказание, поэтому больше я не стану наказывать тебя. Конг-эр, а ты отправишься в поминальный зал с табличками предков и проведешь там всю ночь, размышляя о своем поступке.
- Да, отец, - Юань Сиконг поклонился и встал, собираясь уйти в поминальный зал. Дойдя до двери, он обернулся и увидел, как Юань Мао с хмурым видом рассматривает ногу Юаня Нанью, а тот в ответ морщится и кривится от боли. Его распухшее, покрытое синяками лицо смотрелось при этом настолько причудливо, что Юань Сиконг невольно улыбнулся и вышел из комнаты.
Войдя в поминальный зал, Юань Сиконг закрыл за собой дверь, почтительно зажег благовония, а затем, положив на пол циновку, опустился на колени перед табличками с именами предков.
Впереди располагались таблички с именами предков семьи Юань. Взгляд Юаня Сиконга скользил по именам и, наконец, остановился на табличках с именами двух человек, стоявшими в самом углу.
Это были имена его настоящих родителей.
У него не осталось кровных родственников в этом мире, и Юань Мао разместил таблички с именами его родителей рядом с именами предков семьи Юань, чтобы он мог почитать их.
Хотя семья Ян из Тайнина была небольшой, но они были очень образованными и довольно состоятельными людьми. Среди его предков был даже один цзиньши, (5) который служил в Министерстве церемоний. (6)
Его отец выдержал экзамен в главном городе провинции,(7) но затем трижды провалился на провинциальных экзаменах. Хотя цзюйчжень тоже мог быть чиновником, но он мог служить лишь уездным магистратом или занимать мелкую должность, и продвижение по службе для него было крайне затруднительным.
Все образованные люди стремились достичь высшей ученой степени, дабы помогать императорскому двору управлять делами и служить на благо своей стране и всему миру.
Его семье не приходилось беспокоиться о хлебе насущном, его отец одновременно учился и преподавал, уделяя много времени его воспитанию. Как и его отец, Юань Сиконг хорошо усвоил мудрость древних философов, усердно изучал Конфуция и Мэнцзы и впитал в себя высшие идеалы служения императору и своей стране, добросовестно занимаясь целыми днями.
Теперь все стремления и мечты его отца обратились в прах, и он остался единственным потомком семьи Ян. Однажды он непременно займет свое место среди министров и послужит на благо народа, прославив свой род. Так он исполнит последнее желание своего отца и отплатит семье Юань за их безграничную доброту.
Юань Сиконг поклонился своим родителям, а затем склонил голову перед предками семьи Юань, после чего погрузился в размышления о своих несовершенствах.
Юань Мао всегда относился к нему, как к своему собственному сыну, но он никогда не забывал о том, что это не его родная семья и всегда старался быть очень осторожным, относясь со всем почтением к родителям и своим братьям и сестрам, а также добросовестно исполнял свои обязанности, и конечно же, не хотел доставлять семье Юань никаких неприятностей. За четыре года он ни разу не допустил ни единой оплошности, но теперь, когда Ю-эр сломал ногу, ему было ужасно стыдно, и он поклялся себе стать вдвое осмотрительней в будущем.
Посреди ночи Юань Сиконг все еще стоял на коленях, и они совсем занемели, холод пробирал его до костей, и его все время клонило в сон. Однако, он не дал себе ни малейшего послабления, считая, что его предки наблюдают за ним с неба.
Ночь тянулась бесконечно, и он не знал, когда наступит рассвет. Когда сон окончательно одолел его, и он уже был готов свалиться на пол, дверь поминального зала тихонько открылась.
Юань Сиконг сразу очнулся и повернул голову. Он увидел Ю Циншуань, которая принесла с собой плащ и миску лапши.
- Матушка...
- Ай, ты так и стоишь на коленях, - Ю Циншуань набросила на него плащ и с тревогой потрогала его заледеневшие щеки. – Ты же совсем замерз, еще и голодный. Поешь скорее.
Юань Сиконг покачал головой:
- Отец наказал меня, и я должен простоять на коленях всю ночь. Я не могу проявить неуважение к своим предкам и не хочу рассердить отца еще больше.
- Глупый ребенок, твой отец способен проснуться от комариного писка. Ты думаешь, он не знает, что я пришла сюда? Отдохни немного и поешь лапши.