Оперативникам Охтомцев сообщил, что Гуляев приезжает к нему в дачный поселок пару раз за летний сезон, так как на реке Вохонке, протекающей в окрестностях поселка, шикарная рыбалка. В этот раз приятель тоже решил порыбачить и даже одолжил у Охтомцева его новые снасти для удочек. И только когда оперативники потребовали адрес дачного домика, Охтомцев заподозрил неладное. Он разволновался и принялся выспрашивать, для чего оперативники разыскивают Гуляева. Чтобы развеять беспокойство Охтомцева, Урядов рассказал об убийстве бывшей супруги Гуляева и сообщил, что тот нужен следствию, чтобы уточнить некоторые детали, так как у них появился подозреваемый. Кто, как не бывший супруг, лучше всех знает привычки жены? И кто, как не он, всеми силами готов помочь следствию?
Охтомцев купился на заверения капитана. Он начал расхваливать Гуляева и заявил, что, кроме той глупой выходки, когда художник завел интрижку, для актрисы он был идеальным мужем. Урядов охотно с ним согласился и как бы ненароком поинтересовался, есть ли на его даче телефон, сославшись на то, что это ускорило бы процесс получения нужной информации. Как он и предполагал, телефона в дачном поселке не оказалось. Тогда оперативники быстро попрощались и отпустили Охтомцева на работу. Сами же, не теряя времени, поехали в дачный поселок. Смена Охтомцева заканчивалась в восемь вечера, про телефон они выяснили, следовательно, нужно было добраться до места, где скрывается Гуляев, раньше, чем Охтомцева вновь охватят сомнения и он помчится в поселок, чтобы предупредить друга о прибытии милиционеров.
После разговора с Охтомцевым оперативники пришли к общему мнению, что не стоит тратить время на доклад майору в ожидании одобрения их планов. Да, явиться в поселок, не имея подкрепления, было несколько рискованно, но и кататься из Электростали в Москву тоже не слишком разумно, особенно учитывая временные рамки. О том, что связаться с майором Котенко можно по телефону, обратившись в любой участковый отдел или же воспользовавшись телефоном-автоматом на улице, оперативники предпочли не думать. Чем меньше начальство знает, тем меньше палок в колеса будет вставлять, так они решили.
Но, приехав в поселок, Деев вдруг засомневался и начал убеждать Урядова, что стоит повременить и для начала предупредить начальство.
– Давай установим за домом наблюдение, останемся здесь, а машину отправим в Москву. Пусть водитель обрисует обстановку Горынычу и попросит прислать наряд, – заявил он.
– Ты что, Саня, белены объелся? Мы уже на месте, поздно сомневаться, – опешил Урядов. – С чего вдруг сомнения?
– С того, что нас могут уволить, – ответил Деев. – Забыл, какой настрой был у Горыныча, когда он выпроваживал нас из кабинета? Не стоит лезть на рожон, Влад.
– Забудь ты о его угрозах. – Урядов осуждающе покачал головой. – Мы даже не знаем, здесь ли Гуляев. Докладывать еще нечего.
– И все же мы сильно рискуем, – заметил Деев. – Если Гуляев виновен в смерти жены, он ни перед чем не остановится.
– А как же Лиза? Или ты окончательно решил, что она тоже виновна? Что, если он держит ее силой?
– Скажешь тоже, силой. Ее соседка по палате сказала, что Лиза ушла из больницы добровольно, – напомнил Деев.
– Это она так сказала, но ты-то знаешь, что давление бывает не только физическим, но и психологическим. Он может угрожать не ей, а ее близким.
– Нет у нее близких, Влад.
– Наверняка мы этого не знаем. Возлюбленный, близкая подруга, тайный ребенок – вариантов множество, – продолжал Урядов. – Гуляев ее запугал, и ей ничего не оставалось, как согласиться уехать с ним.
– Ты правда думаешь, что он забрал Лизу силой? – взволнованно спросил Деев.
– Нет, не думаю, но Горынычу эту версию представить вполне возможно. – Урядов усмехнулся. – Расслабься, Саня, если что-то пойдет не так, вину я возьму на себя. Я старше по званию, и ты вынужден выполнять мои приказы. Разве нет?
– Будешь козырять передо мной своим званием? Серьезно? – Деев передернул плечами. – Не ожидал от тебя, Влад.
– Не лезь в бутылку, Саня. В любом случае отвечать мне, скажи я об этом или промолчи. Ты это знаешь не хуже меня, поэтому и психуешь. Не за свою шкуру ты сейчас печешься, только я не маленький мальчик, которого нужно оберегать от неприятностей.