– Сейчас в любую секунду… – Курт рассмеялся. – Потом вымыть Сару Хейес и доставить в мой шатер.
Все трое подпрыгивали от возбуждения, как болельщики на бегах.
– Вот она, вот она!
– Сейчас в любую секунду…
Рыжая скрылась в церкви. Сейчас она лезет по винтовой лестнице. Я стоял, ожидая увидеть клуб дыма.
– Вот она!
Копна рыжих волос, бешено мотаясь, появилась наверху колокольни – девушка рвала ключ из кувшина. Я представил себе, как она пытается попасть ключом в отверстие, руки у нее трясутся и каждый миг она ждет, что окажется с владыкой душ и блядским поющим небесным хором…
– А, блин! Нет!
Сверкнула дугой с колокольни серебряная точка, подпрыгнула внизу среди могил кладбища, и между надгробьями повалил дым.
– Поправка. – Курту пришлось три раза глубоко вздохнуть и потом закончить: – Вымыть эту китаянку и доставить в шатер Ника.
Я промочил пересохшее горло шампанским.
– А ничего повеселились?
Рыжая неверным шагом шла обратно к гостинице. Курт рассмеялся, потом сказал, обращаясь к одному из своей команды:
– Узнай, кто снаряжал фитиль. И переломай ему пальцы.
– Сара!
Я поравнялся с ней, быстро идущей через брошенную деревню.
– Что тебе нужно?
– У меня такое чувство, что ты не хочешь со мной разговаривать.
– Ты угадал.
– Погоди… ты ведь не думаешь, что это я убил Дэйва?
– Нет. Потому что я знаю, что ты этого не делал. Дэйв сказал Мартину, что он задумал. Он говорил путано и плакал. Но мы не думали, что он доведет это до конца.
Я вздохнул:
– Последние два дня я думал, что ты меня избегаешь, считая убийцей.
– Что ты с собой сделал. Ник? Как я слышала, вы теперь с Куртом закадычные приятели.
– Сегодня днем я еду с ними на охоту.
– Счастливо повеселиться. Тебе еще не предлагали вступить в Команду?
– Нет.
– Предложат.
– Ладно, оставь это пока что… – Я понизил голос. К нам по холму шел вихляющейся походкой кто-то из Команды. – Слушай, я хочу говорить с тобой, Дел-Кофи и Китти. У вас дома, завтра в восемь утра.
Сара глядела, ожидая, что я скажу еще что-нибудь.
– В восемь утра. Это важно.
Бандит подошел поближе, подмигнул, когда увидел, что я говорю с Сарой.
– Ник! – сказал он. – Ты видел, что там Курт устроил на церковном дворе? Пойди взгляни.
Расставшись с Сарой, я перешел через мост и пошел к церкви. На каменной стене Слэттер курил сигарету и хохотал:
– Атен, тащи сюда свою пидорскую рожу! Глянь вот на это!
– Если тебе это смешно, Слэттер, значит, шутка хреновая.
Так и было.
Шесть человек, которые тащили жестянку, не успели добежать. Курт велел, чтобы их тела посадили на стулья или привязали к шестам, чтобы они казались живыми. У многих не хватало частей тела. Главным образом рук, лиц, животов. Зато сейчас у них был счастливый вид.
Как будто они отдыхали в саду с банкой или бутылкой в оставшейся руке. Их одели в смешные шляпы, а у некоторых там, где были лица, намалевали клоунские ухмылки.
– Глянь на Саймона, – ткнул сигаретой Слэттер. – Мне столько приходилось выпивать, чтобы обезножеть. Но так, как он, не получалось.
Он заржал, мерцая своими зверскими глазками между вытатуированных птиц.
Я повернулся и пошел прочь, и чувствовал себя так, будто меня закопали в лед.
В тот же вечер, когда дул холодный ветер с севера, юноша семнадцати лет по имени Иэн был признан виновным в неоказании должного уважения. Иэн никогда никого не трогал. Единственное, чего он хотел, – это возиться со щенятами и котятами, которых собирал на прогулках по долине. Я думаю, он был малость простоват. Если с ним заговорить, он отвечал кивками и широкой улыбкой на детском лице.
К нему пристегнули трубу, и я стоял с Куртом на ступенях гостиницы, чтобы посмотреть.
Смотреть, что будет, мне не хотелось, и я потихоньку осматривал вершины холмов. Вдали, на одном из них, двигались какие-то фигуры. Их трудно было опознать, но по тому, как они двигались и на нас смотрели, я понял, кто они. Креозоты вернулись.
Никто другой не заметил: все были поглощены зрелищем, как Иэн тащит жестянку.
Мое сознание вернул обратно звук взрыва. Какое-то время я ничего не мог разглядеть.
Потом я увидел идущую по дорожке фигуру, и ее плечи раскачивались из стороны в сторону.
– Иэн справился! – крикнула какая-то девица.
Так и было. В определенном смысле.
Одной руки он лишился с большей частью плеча. Живот у него вспороло. Оставшейся рукой он держал внутренности комом перед грудью. Кусок их тащился за ним, как кожа длинной серой змеи.
– Я жив… я жив… смотрите, я жив! – повторял он снова и снова, ковыляя к нам по дорожке. – Я жив, я жив! – Единственный глаз горел, как электрическая лампа сквозь красную кашу. – Я жив, Курт, я жив!
Он был в десяти ярдах, когда внутренности выскользнули у него из рук на землю. Он запутался в них и упал лицом на гравий.
Иэн лежал, истекая кровью и плача, десять минут, пока Курт с Джонатаном кидали монету, кто приставит ему к голове ствол и избавит от слез.
Решение я принял еще раньше в этот день. Но сейчас я знал, что оно верно.
Ложась спать, я считал часы до момента, когда можно будет идти в дом Дел-Кофи и рассказать им мои план.
Глава тридцать седьмая
Без десяти восемь я входил в ворота сада дома Дел-Кофи. Нижние окна дома были заложены кирпичами. Дел-Кофи говорил, что опасается нападения Креозотов. Но я думаю, это было сделано, чтобы затруднить вход Курту и его Команде. Дел-Кофи уже не раз становился им на дороге. Мог наступить день, когда они и его заставили бы тащить жестянку.
– Доброе утро. Ник. – Дел-Кофи выглянул из верхнего окна. – Боюсь, тебе придется лезть сюда по лестнице. Я из осторожности двери тоже заложил.
– Отличный у тебя замок, – сказал я, залезая по лестнице. – Сара уже встала?
– Да, она ждет. – Он отступил, пропуская меня. – Нам всем интересно, что ты хочешь нам сказать. Ник. Садись.
Он показал на стол, возле которого стояли четыре стула. Я заметил, что сломанные пальцы у него все еще забинтованы.
– Чаю?
Я кивнул, и он налил три чашки. Он уже больше не строил из себя сверхинтеллектуала. Вид у него был усталый и перепуганный. Вошла Сара. Она глянула на меня подозрительно, гадая, какие были у меня причины сюда приходить. Кивнула в знак приветствия и села.
– А где Китти?
– Я ее только что уложила, – сказала Сара. – Сегодня была ее очередь ночевать с Куртом.
– О Господи! Как она?
Лицо Сары вспыхнуло неподдельной яростью.
– А как ты думаешь? Я ее накачала транквилизаторами. Дел-Кофи потер лицо трясущимся руками. Он был на грани истерики.
– Что за бардак! Что за блядский, глупый бардак! Как мы себя до этого допустили? Мы хуже взрослых, которые сошли с ума! Мы тоже сошли с ума, только по-другому… Бег с жестянкой. Рутинные изнасилования. Пытки. Что дальше?
– Прежде чем ты начнешь, Ник. – Сара говорила ледяным голосом. – Мы обсуждали, что нам следует делать.
– И?…
– И мы решили упаковать, что сможем унести, и уходить отсюда.
– Не думаю, что это удачная мысль.
– Так ты думаешь, что надо остаться? Под властью этих садистов?
– Сара, Курт пригласил меня вступить в Команду. Дел-Кофи ничего не сказал – только глядел на меня покрасневшими глазами.
– Так ты теперь один из его мальчиков? – прошипела Сара. – Мои поздравления.
– Сара, если ты дашь мне объяснить… Курт предложил, и я согласился… да послушай, Сара! Что толку, что ты меня отлупишь? Слушай… слушай, я сказал! Я тебе говорю, что не согласен с планом просто взять и уйти. Теперь дай мне сказать почему. Вы слышали суматоху сегодня ночью в гостинице?
– Слышали, как ездили машины, и это все.