Вздохнув, он потер ладонью свою шею сзади.
— С тех пор как ты вернулась, ты… — он прочистил горло. — Ты практически выбегаешь из комнаты всякий раз, когда мы оказываемся наедине. Ты стала дерганой и раздражительной, и я просто… я знаю, что поставил тебя в плохое положение, заболев вот так. Я должен был присматривать за тобой, а вместо этого…
— Букер, это могло случиться с кем угодно. Неважно, насколько ты сильный, инфекция свалит с ног любого.
— Вот почему ты на меня почти не смотришь? — хрипло спросил он. — Почти не подпускаешь меня к себе? Черт, да ты даже не спишь в одной постели со мной.
— Это потому, что у тебя была температура.
— Ну да, конечно, — язвительно процедил он.
— Джек, — рявкнула она, сделав шаг вперед. — Я не пытаюсь тебя бросить.
— Тогда что это такое, а? — настаивал он, наклонившись к ней. — Что с тобой происходит?
— Я убила кое-кого!
Слова слетели с ее губ прежде, чем она успела их осознать.
Она ощутила их следы как уголек в горле.
Силясь сделать вдох, она подняла взгляд, моргая.
— Я… убила двух человек.
Вся злость и негодование, исказившие лицо Букера, схлынули. Он замер совершенно неподвижно, дожидаясь, когда она продолжит.
Отбросив волосы с лица, Кейтлин сделала глубокий вдох.
— В день, когда я пошла в аптеку… Эти два парня тоже зашли внутрь. Они поймали меня прежде, чем я сумела убежать. Они хотели забрать мою сумку, а я не хотела ее отдавать. Внутри находилось все, что тебе было нужно. Я не могла…
Она вслепую попятилась назад, пока ноги не задели матрас, а потом села.
— Первый, он… Он схватил меня. Но я вспомнила, чему ты меня учил, и я… я вырвалась. Однако я оказалась недостаточно быстрой. Он ударил меня по затылку, — ее пальцы нашли заживающую рану на скальпе, надавив на синяк для напоминания. — Я упала на пол, и он схватил меня за лодыжку, потащил назад… А потом я внезапно уже держу окровавленную монтировку, а его череп расколот надвое.
Букер сделал шаг вперед.
— Кей…
— Но второй, — продолжала она. — Это уже другое.
Букер снова застыл, наблюдая за ней.
— Драка была такой шумной, что привлекла в магазин всех фриков в округе. А приятель того парня орал, называл меня убийцей, и я просто… — она помедлила, подняв взгляд. — Или он, или я. Фрики подходили все ближе. Ломились через магазин. А я снова и снова думала, что мне надо вернуться домой. Я должна была вернуться. Ты нуждался во мне.
Кейтлин моргнула, и слезы упали с ее ресниц, прокатившись ручейками по щекам.
— Я выстрелила ему в колено. Я знала, что он наделает столько шума, что фрики и не заметят, как я убегаю через черный ход. Так что я подстрелила его и бросила там. Даже когда он умолял меня не делать этого.
Подвинувшись ближе, Букер присел перед ней, положив теплые ладони на ее колени.
— Послушай меня, птичка певчая, — хрипло начал он. — Те мужчины, которых ты убила, не были хорошими. В них не было ничего невинного. Ты сделала то, что было нужно для выживания.
— Он умолял меня, Джек, — сказала она сквозь слезы. — Молил меня помочь ему, а я бросила его. Я допустила, чтобы его сожрали заживо. Черт, да я позвонила в колокольчик, приглашая тех фриков к обеду.
Наклонившись поближе, Букер взял ее ладони и сжал так, что она прочувствовала это до костей.
— Что ты сказала мне после того, как пришла та стая? — прошептал он. — Ты сказала, что неважно, что я сделал, лишь бы я вернулся. Ты сама так сказала.
Кейтлин выдержала его взгляд.
— Ты протаранил джипом забор и выпустил кучу фриков. Я убила двух человек.
— Назови это самообороной. Убийством со смягчающими обстоятельствами. Какой бы ярлык ты ни налепила, это неважно. Ты вернулась, — он накрыл ее щеку ладонью и стер слезы большим пальцем. — Пусть даже ты убила бы двадцать человек. Пятьдесят. Сотню. Мне все равно. Ты вернулась домой.
С ее губ сорвалось тихое рыдание.
— Не думаю, что я та же, кем была прежде, Джек.
— Не думаю, что кто-то из нас остался прежним, — прошептал он, поглаживая изгиб ее ушка. — Но мы выжили.
Закрыв глаза, она попыталась прекратить слезы, но безуспешно.
— Почему ты не сказала мне раньше, дорогая?
Подавшись навстречу его прикосновению (роскошь, которой она не ощущала несколько дней), она пробормотала:
— Ты только начал поправляться и… ты и без того несешь на себе столько вины. Я не хотела взваливать на твою совесть еще и это.
— Эй, — позвал Букер, заставляя ее открыть глаза. — Послушай меня. Ради тебя я потащил бы на себе груз всего мира. Ничто не будет перебором, если это ради тебя. Я сделал бы для тебя что угодно, птичка певчая, ты понимаешь?