Рэй Роуз был готов бросить вызов Патти Коломбо.
11
Февраль 1989 года и май 1963 года
Когда на следующей неделе сестра Берк вернулась в исправительный центр Дуайт на их вторую с Патрисией Коломбо сессию, Патрисия спросила:
– Все, о чем мы здесь говорим, остается строго между нами? Я имею в виду, вы не передаете информацию Департаменту исполнения наказаний или еще кому-то?
– Точно нет, – с легкой улыбкой ответила сестра Берк. – Я не работаю в Департаменте исполнения наказаний. У меня совсем другой работодатель.
Патрисия не смогла сдержать улыбку. «Неплохо, сестра», – подумала она.
– Не могла бы ты сегодня немного рассказать о матери? – спросила сестра Берк.
– О матери?
Что это, черт возьми, такое? Это проклятый отец творил с ней все эти мерзости!
– А что насчет отца? – почти с вызовом спросила Патрисия.
– Мы, разумеется, коснемся его, – заверила ее сестра Берк. – Но если ты хочешь узнать, кто повлиял на тебя в детстве и способствовал формированию твоей личности в подростковом возрасте, мы не можем ограничиваться только отцом. Разве в твоей жизни не было других людей?
– Конечно, в моей жизни было много людей. Но не все они подвергали меня сексуальному насилию.
– Я уверена, что не подвергали, – признала сестра Берк. В этот момент она явно подозревала, что отец Патрисии тоже ее не растлевал, но ей требовалось понять, – почему Патрисия считала, что это был он. Сестра Берк знала случаи, когда мать по личным причинам убеждала дочь в том, что отец к ней приставал. Это была хорошая отправная точка для начала исследования. Однако, видя сопротивление Патрисии, сестра Берк изменила подход.
– Если не хочешь говорить о матери, не нужно.
– Я не против о ней поговорить, – быстро заявила Патрисия. – Что вы хотите узнать?
– Все, что ты захочешь мне рассказать. Вы ладили, когда ты была ребенком?
– Да, ладили, – пожала плечами Патрисия. – Я лучше ладила с крестной Джанет, но, думаю, с матерью у меня не было никаких настоящих проблем. Порой она бывала со мной неоправданно жестока. Как в тот раз, когда я соврала в школе, что у меня родилась сестренка.
Мэри Коломбо была ужасно расстроена, узнав, что учителя в начальной школе Тэлкотт подумали, что она родила еще одну девочку и ребенка назвали Сюзи. Это было иррациональное чувство: если не гнев, то возмущение. Возможно, в нем смешивались гордость за то, что она подарила мужу желанного сына, и естественная послеродовая депрессия, иногда сопровождающаяся агрессивностью по отношению к другим членам семьи.
Какова бы ни была причина, Мэри назвала Патрисию маленькой лгуньей и сказала ей, что она совершила ужасный поступок. Дочь была встревожена гневом матери, придуманную ею для занятия «покажи и расскажи» историю она сама уже почти забыла.
Джанет Гауэр пыталась успокоить Мэри после того, как Патрисия со слезами побежала к ней, но новоиспеченная мать была просто вне себя. Она не только хотела рассказать об обмане отцу Патрисии, но заставить Патрисию признаться одноклассникам, что она сознательно им солгала. Последнее условие, заявила Мэри Коломбо, не ее идея, так решила учительница Патрисии.
Патти громко рыдала, тетя Джанет горячо умоляла Мэри Коломбо не рассказывать ничего Фрэнку, и та в конце концов уступила. Однако со школой она ничего поделать не могла, это было дело учительницы, Патрисии придется признаться.
На следующий день в школе, когда пришло время занятия «покажи и расскажи», Патрисия встала и, опустив глаза, целенаправленно пошла к доске. Когда она повернулась и подняла глаза, ее взгляд скользнул по лицам выжидающе смотревших на нее одноклассников. Она всех их оглядела, потом немного подняла взор, устремив его на комплект таблиц умножения на задней стене.
– Я солгала о том, что моя мама родила девочку и назвала ее Сюзи, – четко, старательно произнесла она. – На самом деле у моей мамы мальчик. Его зовут Майкл.
Она посмотрела на учительницу, потом снова на одноклассников.
– Я лгунья, – безо всякого выражения проговорила она. Потом спросила учительницу: – Этого достаточно?
– Тебе стыдно, что ты солгала? – спросила учительница.
– Мне стыдно, что я солгала, – сказала классу Патрисия. Она стояла в ожидании дальнейших указаний.
– Хорошо, Патти, садись.
Подняв голову и не опуская глаз, Патрисия пошла обратно по проходу.
Покаявшись за ложь на занятии «покажи и расскажи» и обнаружив, что присутствие младшего брата не только терпимо, но и приятно, юная Патти Коломбо хотела поскорей освоиться с обязательной, по словам тети Джанет, ролью «большой девочки», которая во всем, в чем только можно, помогает маме с ребенком.