Подхожу к занавескам и раздвигаю их, морщась от резкого света, надеясь, что это убедит меня в том, что я не сплю. Когда, наконец, приоткрываю свои чрезмерно чувствительные глаза, замечаю, как что-то движется по оконному стеклу.
Мотылек.
Бражник с мертвой головой, если точнее. Знаете, тот, с формой черепа на спине, ставший знаменитым благодаря фильму «Молчание ягнят»?
Но меня это не пугает, хотя совершенно странно, что он в доме. Это не то место, где оставляют окна открытыми, к большому разочарованию Ивонн, когда она пытается проветрить помещение.
— Как ты сюда попал? — тихо спрашиваю мотылька. Вопреки своим лучшим инстинктам, я протягиваю руку к насекомому, и оно взлетает в воздух, садясь мне на палец. Подношу его к лицу и вглядываюсь. Никогда не была поклонницей ночных бабочек, особенно когда какой-то ребенок в лагере сказал мне, что им нравится заползать в ухо, пока спишь, но я их больше не боюсь. И мотылек, видимо, меня тоже не боится.
Я помню, что Солон сказал мне давным-давно (по крайней мере, так кажется), что ночные создания будут искать меня. Что ж, думаю, лучше мотыльки, чем летучие мыши.
— Хочешь наружу? — спрашиваю я, и мотылек поднимает свои усики в мою сторону, как будто действительно слушает. Тьфу. Я на шаг ближе к тому, чтобы стать готической принцессой Диснея. Может быть, стайка мотыльков поможет мне одеться утром.
С некоторым усилием открываю окно, старую металлическую задвижку не трогали уже некоторое время, и широко распахиваю его. В комнату врывается запах выхлопных газов и океана, сметая весь прежний ужас.
Мотылек колеблется, а затем улетает прочь, в туманное утреннее небо.
✤✤✤
— Один, оставь ее в покое, — говорит Аметист, когда черный питбуль тычется носом в мою руку. Может показаться, что он хочет, чтобы я потискала его, но каждый раз, когда делаю это, собака просто фыркает и отводит голову в сторону. Чего пес действительно хочет, так это угощений. Много вкусняшек. А у меня сейчас их нет.
— Я позже тебе дам, — обещаю ему, и, клянусь, пес свирепо смотрит на меня. Один чрезвычайно хорошо обучен для собаки, и настолько сверхинтеллектуален, что иногда кажется, будто тот и правда понимает английский. А еще кажется, что он мысленно разговаривает с Солоном. Однажды я упомянула это, но Солон посмотрел на меня так, словно это смешно.
И все же я бы не удивилась. Солон — необычный вампир, к тому же у него куча магии, которую он выменял, больше, чем у меня за мое скромное ведьмовское начало. Так что я бы не стала упускать из виду ничего, включая выяснение того, как вести разговор с его собакой.
Один снова шмыгает носом, а затем сдается и выходит из комнаты с низко опущенной головой, разочарованной походкой, на которую способна только собака.
Сижу на краю кровати Аметист, пока она делает мне макияж для сегодняшней вечеринки в «Темных глазах». Я бы сказала, что между нами это стало веселой девчачьей традицией, но такое случалось всего дважды, и ни одно из этих событий не было «веселым». В первый раз, потому что меня собирались продать на аукционе тому, кто предложит самую высокую цену (хотя Солон настаивает, что он никогда бы не пошел на это, я не уверена, что верю ему), а во второй раз на меня напал кто-то из пособников Яника, в результате чего мой возлюбленный вырвал вампиру сердце и поджег его.
И, на самом деле, на этот раз я впервые побываю в «Темных глазах» с тех пор, как вернулась из Шелтер-Коув, так что жутко нервничаю.
— Ты в порядке? — спрашивает Аметист, ее пушистая кисточка для румян остановилась у моей щеки. — Ты, как будто, за много километров отсюда.
Я пытаюсь одарить ее своей самой ободряющей улыбкой, но, судя по тому, как ее фиалковые глаза не отрываются от моих, не думаю, что она на это купилась.
— Просто… волнуюсь. Наверное.
— Я слышала, что ты рассказала Солону. Показалось, что ты видела кого-то в своей комнате этим утром.
А я-то думала, что у вампиров самый лучший слух. Аметист, несомненно, превосходит их.
— Ничего особенного, — говорю ей. — Мерещится всякое.
Как только проснулась этим утром, нашла Солона с Вульфом в «Темных глазах», разговаривающих о чем-то важном. Как и предполагала, в то утро Солон встал рано, чтобы вывести Одина на прогулку. Конечно, я в точности рассказала ему, что произошло, но он не показался мне особо обеспокоенным, по крайней мере, не больше, чем обычно.
— Мерещится? — говорит Аметист. — Ну, возможно, это могло быть привидение. Даже я видела их здесь. Как думаешь, почему у меня самая светлая спальня в доме?
Я оглядываюсь, стараясь не щуриться. Она раздвигает все шторы, вечерний свет отражается от кремовых стен. Несмотря на ее довольно готический стиль — я имею в виду, что она с радостью живет в старом викторианском доме вампиров — ее комната — довольно милое местечко (Помимо того факта, что она собирает эти американские куклы и хранит их все в шкафу — не в коробках, как сделал бы обычный коллекционер, а просто сидячими. Однажды я открыла шкаф в поисках блузки, которую она у меня одолжила, и напугалась так, будто наткнулась на мир Аннабель или что-то в этом роде).