— Верно! — восклицает он. — Ох, я забыл об этом. Хорошо проделанная работа, Ленор, да еще и с первого раза. Вау. Должно быть, это так приятно — использовать силу своего отца.
— Это была моя сила, — говорю я, прищуривая глаза, как будто могу каким-то образом запугать этого монстра. — И Солона.
— Ах да, Абсолон и его фокусы. Это довольно утомительно, нет? Неважно. Ты здесь, потому так суждено. Vanha väki предсказал это. Твой свет исчезнет в обмен на тьму, ту самую, что передал тебе отец, ту, что течет в твоих венах. Даже если не хочешь принимать ее сейчас, в конечном итоге примешь. Обещаю. Я могу быть очень убедительным.
Затем он переключает свое внимание на Калейда и Наталью, а я смотрю на его руку, которая держит меня. Клянусь богом, с каждым мгновением его ногти становятся длиннее и острее, чуть ли не прокалывают кожу. Меня будто удерживает гигантский орел.
— Наталья, — обращается он к ней. — Почему ты здесь? Чтобы просить прощения? Чтобы расположить меня к себе?
Я поднимаю на нее взгляд, и она кивает, высоко подняв подбородок и глядя отцу в глаза.
— Да, сэр, — говорит она.
— Сэр? О, мне нравится. Я скучал по этому. Боже, как я скучал по этому, Наталья. С тех пор, как ты ушла, в моей жизни все пошло наперекосяк, понимаешь? Ты моя последняя дочь.
Ее брови сходятся на переносице.
— Что случилось с Анной? — спрашивает она в шоке. — С Еленой? С остальными?
Он пожимает плечами.
— Марианна сошла с ума, ее нужно было уничтожить. Пиирко нарушила правила и создала вампира, поэтому с ней поступили должным образом. Анну убили истребители. Елене отрубили голову. Она на пике. — Скарде указывает большим пальцем на заднюю часть здания. — Ах, забыл, ты же здесь раньше не была. Я переместил головы на береговую линию. Таким образом, когда выглядываешь из окна спальни, на километры вокруг не видишь ничего, кроме голов. Елена там. Как и твой возлюбленный, как его звали? Янне? И твоя голова будет находиться прямо рядом с его.
— Отец, — говорит Калейд, становясь между Скарде и Натальей, довольно смелый шаг. — Ты можешь доверять моей сестре. Иначе я бы не привел ее сюда. Она не желает тебе зла.
Скарде наклоняет голову, оценивая своего сына.
— Вон оно как. Ручаешься за нее?
— Да, — решительно говорит Калейд. Настолько, что даже я немного верю ему. — Наталья хочет вернуться. Это ее шаг навстречу. Ленор — подарок. Она помогла мне. Ты должен ей, по крайней мере, дать шанс.
Улыбка медленно расползается по его губам.
— Хм-м-м. Что ж, похоже, ты действительно веришь в свою сестру. Забавно, Калейд, после того, как она ушла, я ни разу не слышал, чтобы ты упоминал ее имя. Как и Солон, она была так же мертва для тебя, как и для меня. И все же… вот она.
Скарде пристально смотрит на свою дочь, и ее глаза расширяются, а тело начинает дрожать. Ее страх настолько глубок, что я чувствую его внутри себя. Она хочет повернуться, убежать и никогда не возвращаться.
Но не может. Она остается на месте, пока Скарде спокойно идет к ней.
Встает позади нее.
Ее глаза расширяются еще больше, мечутся из стороны в сторону, но она не оборачивается, не двигается с места, пока ее отец стоит за спиной.
— Ты знаешь, я довольно хорошо разбираюсь в себе подобных, — начинает Скарде, его голос превращается в урчание. — Я могу читать эмоции, как мысли. Твои эмоции повсюду, дочь. — Он закрывает глаза, глубоко вдыхая через нос. — Так много адреналина и страха.
Он открывает глаза и смотрит прямо на меня, кладя руки по обе стороны от головы Натальи.
— Я, конечно, все понимаю. Выгляжу пугающим. Но чувства выдают, для чего ты на самом деле здесь. Ты боишься, что тебя… разоблачат.
Скарде проводит пальцами по ее глазам.
— Возможно, если я посмотрю поближе… — Он улыбается мне через плечо Натальи и говорит: — Не пугайся, если моя внешность изменится, Ленор. Я всегда буду тем, кем ты захочешь меня видеть.
Затем Скарде рычит, обнажая клыки, его красивое лицо становится серым, таким изможденным, что кажется, будто между ним и черепом только полоска плоти. Его глаза — круглые шарики в глубоких глазницах, рот без губ и десен, просто чудовищный ряд клыков, как у акулы.
Калейд кричит, желая броситься к Скарде, но не может, он застыл на месте, его вытянутая рука отчаянно пытается дотянуться до сестры.
И теперь я понимаю почему.
Скарде вдавливает свои длинные костлявые пальцы в глазницы Натальи до тех пор, пока ее глазные яблоки не выпадают, как красные виноградины, повиснув на ниточке мышц. Она визжит от ужаса, я кричу, Калейд тоже, но Скарде не останавливается, погружает свои пальцы все глубже, пока не достигает глубин ее черепа.