— Это бесполезно, Ленор, — произносит Джеремайс у меня за спиной. — Я истребитель, это клинок истребителя. Так устроен мир.
— Пошел ты на хрен! — кричу на него, а затем поворачиваю голову назад, когда Солон протягивает руку и прикладывает ее к моей щеке. Мои слезы текут по его пальцам.
— Пожалуйста, не умирай, — умоляю я его сквозь рыдания, накрывая своей ладонью его руку, ощущая холод на своей щеке. — Для нас это еще не конец. Мы только начали. Мы прошли через все это не для того, чтобы сдаться сейчас.
Солон шевелит губами, своими прекрасными губами, но изо рта у него течет только кровь. Он моргает, глядя на меня.
«Все в порядке», — говорит он у меня в голове слабым голосом. — «Со мной все будет в порядке».
— Нет, — умоляю я. — А как же я? Я не смогу без тебя. Не позволяй мне прожить эту жизнь без тебя. Ты должен быть моим на века.
«Я буду», — обещает он, пристально глядя мне в глаза с такой любовью и печалью. И, боже мой, нет, нет, нет. Он прощается. — «И ты моя навеки, лунный свет. Я люблю тебя всем сердцем. Настоящая любовь не исчезнет, даже если я умру».
Мое лицо искажается. Я отчаянно прижимаю руки к его сердцу, к ране, и чувствую, как он уходит. Его сердце больше не бьется. Его тело становится ледяным, и вся чудесная жизнь внутри него, все эти столетия, все эти жестокие битвы, все воспоминания, вся любовь, душа и сердце, которые живут внутри него, ускользают навсегда.
— Пожалуйста, не уходи, — шепчу я, задыхаясь от рыданий. — Пожалуйста, Солон, останься со мной. Люби меня вечно.
Он медленно облизывает губы, с трудом сглатывает, с хрипом переводя дыхание.
— Буду, — удается ему произнести едва слышным голосом. — Буду, моя дорогая.
И затем он замирает.
Его глаза смотрят в никуда.
Чудесная жизнь внутри него исчезает.
Солон умирает.
Глава 20
Ленор
Я недоверчиво смотрю на тело Солона, слезы застилают глаза. Нежно провожу пальцами по его лицу, мое сердце разрывается пополам с каждым касанием, зная, что никогда не смогу сделать это снова.
Зная, что он больше не мой.
Я люблю его, и где-то в каком-то другом мире он все еще любит меня, но мы больше не будем вместе целую вечность.
Не знаю, как я смогу пережить такую боль, ту, что поглощает, не оставляя после себя ничего, кроме ноющей пустоты.
И затем, где-то глубоко внутри меня, может быть, в колодце, может быть, в моей душе, эта печаль, эта режущая, пронзительная печаль, которая выжигает изнутри, она меняется.
Трансформируется.
Не только у Солона внутри был зверь.
У меня тоже есть такой.
И я выпущу его из клетки.
Медленно оборачиваюсь, моя кровь кипит, внутри вспыхивает гнев. Я использую печаль в качестве топлива, и вся пустота превращается в растопку.
Я смотрю на Джеремайса и поднимаюсь на ноги, чувствуя, как горят ладони.
— Ты, — говорю я низким, скрипучим голосом. — Ты убил его.
Джеремайс хмурится или, по крайней мере, пытается это сделать, меняя выражение лица.
— Я знаю. Это к лучшему, Ленор. Он бы только сдерживал тебя. Он был слишком… хорош для тебя.
Я сглатываю горячую желчь, которая поднимается у меня в горле.
— Ты убил его. Использовал меня. Ты позволил Калейду выбросить меня, как мусор.
— Я также спас тебе жизнь, — возражает он, шмыгая носом. — Уже дважды. Это кое-что значит.
— Я любила его, — рычу сквозь стиснутые зубы. — Я любила, а ты забрал его у меня.
— Ленор, — нетерпеливо произносит он.
— Сейчас я убью тебя, — обещаю, подходя к нему. Мои руки покалывает, кончики пальцев становятся угольными, как спички.
Он откидывает голову назад, а затем издает сухой смешок.
— Ты? Убьешь меня? Ты даже не полноценная ведьма, Ленор. Ты всего лишь половинка. И никогда не сможешь стать цельной.
— Да, я только наполовину ведьма, — произношу я низким и грубым голосом. — Но также наполовину вампирша.
Он моргает, и прежде чем успевает сфокусироваться на мне, я двигаюсь.
Через секунду оказываюсь на нем, вонзаю клыки в шею, кусая так сильно и глубоко, как никогда раньше, руками царапаю его, ногтями разрываю кожу. На вкус он чертовски ужасен, как чистое первобытное зло.
Джеремайс вскрикивает и пытается отодвинуться. И я чувствую, как он черпает силу глубоко внутри себя, вызывая черную магию, которая, без сомнения, с легкостью уничтожит меня.
Но я готова сжечь нас обоих дотла.
Огонь убивает вампиров.
И большинство ведьм.
Я кусаю сильнее, не отпуская, а затем закрываю глаза.