Ебать.
Мэдди выглядит ошарашенной моей вспышкой, но прежде чем она успевает ответить, Рóман обнимает ее за талию и тянет назад.
— Мэдди, дай им немного места, — говорит Эйс, подходя к ним.
Умный человек.
Он всегда был моим фаворитом в группе.
— Нет! Он не знает всего, через что ей пришлось пройти! — Мэдди кричит.
Мэри тихо рыдает, пока я держу ее на лужайке, не давая мне спросить Мэдди, что она имела в виду.
Теперь мне интересно, почему моя маленькая Бунтарка кажется сломанной.
Глава седьмая
Мэри
Ощущение его рук на мне — единственное, что меня успокаивает. Это как в ванной в прошлом месяце, но на этот раз он не перекрывает мне дыхательные пути.
Он продолжает шептать мне на ухо успокаивающие вещи. Его голос укрепляет меня.
Я делаю глубокий вдох за глубоким вдохом. Как только мое беспорядочное сердце наконец замедлится, у меня появится смелость открыть глаза.
Себ все еще смотрит на меня.
— Одна ночью, — начинает он. — Я подарю тебе эту ночь, Бунтарка. После этого между нами ничего не будет.
Что?
Я смотрю на него со своего места в его объятиях. Мои брови нахмурены в замешательстве. Мысль о том, чтобы провести с ним одну ночь, могла оказаться плохой идеей. Но я также не думаю, что смогу отказаться от этого.
— Одна ночь, — шепчу я, когда он берет меня на руки в свадебном стиле.
Тогда сегодня вечером. Давайте утонем в этой невозможной любви, зная цену, которую мы заплатим, когда взойдет солнце. Я знаю, что, возможно, завтра пожалею об этом. Но сейчас я не могу найти заботу в мире.
Толпа вокруг нас наконец рассеивается. Вдалеке стоят только Мэдди и Эйс. Мэдди пристально смотрит на Себа, когда он уносит меня, она — единственный человек, с которым я когда-либо говорила о том, что произошло. Так что понятно, почему она обеспокоена. Но у нее даже нет всех подробностей. Все, что она знает, это то, что Тайлер накачал меня наркотиками, а потом он и Энтони сказали, что я сделала это добровольно, чтобы заставить Себа оставить меня.
Я до сих пор понятия не имею, зачем им рисковать своей дружбой с Себом, когда у них двоих мог быть кто угодно, кого они хотели. Но это даже не конец того, что произошло той ночью.
Далеко не близко.
Наверное, мне следовало бы ненавидеть его так же, как он меня, но я не могу.
Я пыталась.
Поднимаясь по лестнице, мы снова оказываемся в его комнате с запертой дверью. Уложив меня на кровать, он выключает свет и забирается на кровать, пока не оказывается прямо между моими ногами. Не теряя времени, его рот был всего в нескольких дюймах от моего.
— Одна ночь, — шепчет он. Как будто ему нужно напоминать себе больше, чем мне.
Затем его губы прижимаются к моим.
От этого у меня перехватывает дыхание и я избавляюсь от остатков беспокойства. Его присутствие наэлектризовывает воздух, притягивая меня, как мотылька на пламя.
Он знает, какую власть он имеет надо мной, и боль, которая живет глубоко в моей душе. Все плохие мысли исчезли, как только я почувствовала его губы на своих. Его язык дразнит мои губы, требуя войти, наш поцелуй становится глубже. Когда его бедра опускаются, его растущая эрекция трется прямо между моих раздвинутых ног.
В ту секунду, когда его губы отрываются от моих, он смотрит на меня сверху вниз, в его глазах кружится столько желания.
— Я никогда не думал, что смогу снова прикоснуться к тебе, — говорит он, прижимаясь своим лбом к моему и закрывая глаза. на короткую секунду. От его слов из моего глаза катиться слеза по щеке. Прежде чем она улетает далеко, подушечка его большого пальца оказывается рядом, он ловит ее и подносит палец ко рту.
— Мы оба знаем, что это может привести только к боли. Мы уже проходили этот путь раньше, — шепчу я.
— Я знаю, и все же очарование твоего прикосновения, твоего присутствия… Это опьяняет. Видеть тебя на другом конце комнаты, сидящей там одну и наблюдающую, как дым выходит из твоих раскрытых губ, — он оставляет легкий поцелуй в моих губах.
— Зная, что мои губы должны быть прижаты к твоим, а не к этому суставу.
— Себ, нам нужно поговорить о…
— Не надо. Не говори этого, Мэри, иначе я уйду из этой комнаты, — его глаза закрываются, и он слегка качает головой. Но не раньше, чем я увижу их полными уязвимости, которую он явно пытается скрыть. — Я не хочу слышать твоих слов. Я хочу только слышать стоны, исходящие из твоего рта, когда я погружаю свой член глубоко в твою киску, — у меня перехватывает дыхание.
Я наклоняюсь вперед, наши губы соприкасаются в хрупком танце между экстазом и тоской.
Комната погружается во тьму, когда мы поддаемся магнетизму, притягивающему нас ближе, зная, что ночь навсегда запечатлеется в наших душах как любовь, которую нам никогда больше не следовало принимать.
— Пожалуйста, Себ. Мне нужно чувствовать тебя, — все следы желания продвинуть эту тему исчезли.
Он — симфония противоречий, манящая меня своим магнетическим обаянием и неуловимой натурой. Как мотылек на пламя, я очарована его присутствием и не могу устоять перед очарованием, которое он источает. Заставляет меня забыть всю логику. Все в нем — это мелодия, эхом разносящаяся по покоям моего сердца, в то время как его прикосновение разжигает во мне дремлющий огонь.
Он ухватился за эту возможность и натянул мою рубашку через голову. Дальше мой бюстгальтер. Он бросает его на пол, прежде чем наклониться и взять в рот один из моих сосков. Моя спина выгибается с кровати.
— Черт, Себ, — он приближается, уделяя такое же внимание другой стороне. Мои глаза скользят по его обнаженному торсу. У Себа есть татуировки, некоторые поменьше, некоторые покрупнее.
Его пальцы скользят по моей обнаженной коже, прежде чем он стягивает с меня юбку и бросает ее вместе с остальной брошенной на пол одеждой.
Он встает с кровати, сбрасывает джинсы и подходит к краю.