Слезы катятся по моим щекам, свидетельствуя о глубине моих эмоций.
Комната остается неподвижной, тишина преследует. Единственный свет исходит от маленькой чайной свечи возле зеркала. Кажется, что время тянется бесконечно, пока я жду своего последнего вздоха. Каждая секунда кажется вечностью, вес моего существования висит на волоске.
Я держу фотографию в руке, надеясь, что с Себом после всего этого все будет в порядке. Но в глубине души я не думаю, что ему все равно.
Ничего больше не болит, кровь капает в холодную воду и на пол. Мои глаза становятся тяжелыми, когда мысли о Себе завладевают моим разумом.
Наконец-то все закончилось.
Глава девятая
Себастьян
Я смотрю, как Мэри идет в сторону ванной. Я ненавижу эти дурацкие игры. Она смотрит на меня, прежде чем толчком распахивает дверь и исчезает на другой стороне. В ее глазах светится что-то, чего я не могу понять. После того, как дверь в ванную закрывается, я решаю, что мне нужно выпить.
Пробираясь к бочонку, я наливаю себе высокий стакан и иду искать одного из парней. Мне нужен кто-то или что-то, чтобы отвлечь меня от этой ночи. Этого всего было слишком много, и сколько бы я ни говорил себе, я не хочу ее; это не меняет того факта, что я на самом деле делаю.
Моё сердце болит за неё. За ее прикосновение, за то, что ее губы прижались к моим.
После того, как мы спустились вниз, я подумал, что смогу игнорировать ее. Но даже когда она направилась к маленькому дивану в углу, мне пришлось заставить себя не подходить к ней. Прижать ее к своей груди и никогда не отпускать.
— Почему ты выглядишь таким мрачным? — спрашивает Дэймон с другой стороны дивана, на который я опускаюсь. Я пожимаю плечами и отпиваю пиво. Бродя глазами по комнате, я ищу Тайлера или Энтони.
Энтони прислонился к стене и разговаривает с какой-то рыжей, но Тайлера нигде не видно. Оглядываясь на Дэймона, я спрашиваю:
— Эй, ты видел Тайлера? — он говорит «нет» и возвращается к разговору, который у него был с Тейт. Ощущение тошноты пронзает глубоко в животе, хотя я не знаю почему. Что-то кажется неправильным.
Открытая входная дверь привлекает мое внимание в том направлении, когда Тайлер входит в дверь. Глядя, куда приземлился его взгляд. Энтони кивает головой в сторону Тайлера.
Тайлер кивает в ответ, но не направляется к брату, когда я замечаю кровь на его светлой рубашке. Обычный человек этого не заметил бы, но я не обычный человек. Я вскакиваю со своего места на диване, чтобы противостоять ему, когда сквозь музыку до моих ушей доносится пронзительный крик.
Мои глаза встречаются с Дэймоном, когда я роняю пиво. Жидкость падает на пол у моих ног, когда я бегу в сторону шума, доносящегося из ванной.
Вот тогда меня осенило.
Мэри.
Дэймон и Эйс идут за мной по пятам, пока мы продираемся сквозь толпу людей.
Я осторожно приближаюсь к тускло освещенной комнате, комок страха сжимается в моей груди. Воздух тяжелый от резкий запах железа. Когда я подхожу к двери, Рóман уже стоит там и останавливает меня.
— Нет, чувак, тебе не обязательно это видеть, — он пытается меня удержать, но ничто не помешает мне попасть в ванную.
— Отвали от меня, Рóман.
Мерцающая свеча открывает леденящее душу зрелище, от которого я замираю.
Мэри лежит безжизненная в ванне с кровью.
Когда я смотрю на это зрелище, у меня такое ощущение, будто воздух выбивается из моих легких. Ванна переполнена алой водой, ее когда-то бледная кожа покрыта кровью. Паника разливается по моим венам, и мой разум пытается осмыслить ужасающую сцену, развернувшуюся передо мной.
Не раздумывая, я бросаюсь к ней и падаю на колени возле ванны. Мои дрожащие руки протягивают руку, колеблясь на мгновение, прежде чем коснуться ее бледной, пропитанной кровью кожи. От холода ее тела у меня по спине пробежала дрожь. Мой голос задыхается от тоски, когда я произношу ее имя. Умоляя о каких-то признаках жизни.
— Мэри. — мои пальцы пробежались по ее лицу. — МЭРИ. Детка, открой глаза, — наступающая тишина гнетущая, ее нарушает только мое затрудненное дыхание и далекий звук приближающихся сирен.
Я встаю только для того, чтобы осторожно вытащить ее из ванны, замачивая при этом свою одежду. Увидев, что что-то болтается в ее слабой руке, я хватаю это, прежде чем сесть на землю и прижать ее к себе, пока мое тело покачивается вместе с ней в моих руках.
В ее руке была наша фотография, сделанная много лет назад. Та, которая была у меня в комнате. Этого не может быть. Я чувствую, что мои внутренности разрываются на части.
Все болит. Мысль о ее потере причиняет слишком много боли. Я издаю крик. Мольба к любому богу, который, возможно, слышит, когда я начинаю молиться.
— Пожалуйста, Боже, не смей, черт возьми, забирать ее у меня.
Я ищу на ее лице хоть какой-нибудь проблеск сознания, молясь об ответе, но ее глаза остаются закрытыми, не обращая внимания на мое присутствие. Я шепчу слова любви, отчаяние читалось в каждом слоге, надеясь пробудить ее от молчаливого сна.
— Пожалуйста, детка, — я осторожно срываю рубашку и надавливаю на порезы на ее запястьях, из которых медленно течет кровь.
Ощущая легкое прикосновение к своему плечу, я не могу оторвать глаз от лица Мэри. Я слышу слова Эйса, когда он становится на колени рядом со мной. Не поэтому ли она сказала мне наверху, что хочет увидеть меня в последний раз? Это был ее план? Оставить меня вот так?
— Скорая помощь почти приехала, и все уже покинули дом, — не давая ему никакого подтверждения тому, что я его услышал, мои слезы молча начинают течь по моему лицу.
Единственный признак того, что он один, — это то, что его шаги становятся легче по мере удаления.
Мне кажется, я сижу здесь целую вечность, желая, чтобы она открыла глаза. Я остаюсь здесь в победоносном молчании, поскольку держу в руках единственного человека, который имеет для меня значение. Со слезами, текущими по моему лицу, и мое сердце становится черным. Зачем она это сделала?