– Не помню, я был очень зол, мог и угрожать. Но я не убивал его!..
– Где вы были вечером и ночью?
– Как всегда, ужинал в «Пегасе», а потом ночевал у Ромочки. Ромочка подтвердит.
– Кто платил за ужин?
– Это имеет значение?.. А, понимаю: вы думаете, что из-за ужина Ромочка меня будет выгораживать?..
– Мне просто интересно.
– Хорошо. Платил я. Я всегда плачу. Потому что Ромочка бедный. Но честный!.. А точнее: честный, поэтому и бедный.
– Ладно, о Ромочке потом. А как вы относитесь к Юле?
– Как можно относиться к хищнице?.. Не люблю и презираю. Беспардонно сосала деньги!
– Из вашего наследства?
– Вы опять поворачиваете на меня?.. Да, я – единственный сын, ему некому больше оставлять… Хотя от него можно ждать любых выходок… Поскорей бы вернулся наш адвокат-завещание у него.
– А где он?
– На Канарских островах. Завтра прилетает, в четыре тридцать.
– Откуда вы это знаете?… – Арнольд смешался. – Вы ему уже звонили?.. Да или нет?
– Да, звонил. Звонил!
– Почему вы так разволновались?
– Потому что это естественно: решается моя дальнейшая жизнь!.. А как вы бы себя вели, если бы ожидали многомиллионное наследство?
– Не знаю: мне это не грозит… – спокойно сообщил Борис, и, не меняя тон, спросил. – Где я могу видеть вашего Ромочку?
– Зачем? – испугался Арнольд. – Он ни в чём не виноват!..
– Вы считаете, что лучше прислать за ним милиционера?
– Нет! Не надо, прошу вас!.. Это испортит его репутацию!
– Где я смогу его повидать?
– В ночном клубе «Голубой банан» – это название Ромочка придумал! Оно привлекает, народ прёт.
– Спасибо. Мы ещё встретимся. А пока, мой вам совет, примите душ и проспитесь. И из города не выезжайте. Если вы это сделаете, я вас найду и арестую. Ясно? – Арнольд покорно кивнул. – Спокойной ночи, точнее, утра!Внизу, в холле, Борис столкнулся с капитаном.
Тот доложил:
– Садовница, по-моему, вне подозрения: толстая, рыхлая, больная. На ногах валенки с галошами, даже летом боится сырости. Горничная накапала, что она ходит в кальсонах мужа, точнее, еле ходит.
– А помоложе он найти не мог?
– Она какая-то троюродная сестра его покойной мамы, поэтому держал. Да там работы немного: деревья срублены, чтобы весь двор просматривался, кусты все одинаково подстрижены, как призывники. Есть ещё две клумбы с цветочками, только поливать – полив автоматический… Приползает она сюда три раза в неделю. на два часа, больше не требуется, в дом не заходит – запрещено.
– А кто занимается машинами?
– Есть техник, его вызывают по необходимости. Во двор не пускают – гараж снаружи за забором.
– Кто смотрит за собаками?
– Охранники. Если что случается, привозят ветеринара. Но что с этими чудовищами случится? Разве что подерутся, покусают друг друга… Я, товарищ майор, из всех разговоров понял, что после случая с сыном, Бурцев жёстко ограничил доступ в свой дом.
– Правильно поняли, капитан. Значит, только двое там бывали ежедневно: повариха и горничная. Так?
– Так. Повариху отслеживаем.
– Займитесь горничной, прощупайте её со всех сторон… Но не в буквальном смысле!
Улыбнувшись, капитан козырнул и отправился искать горничную. а Борис пересёк двор, вышел за ворота и попросил охранника провести его к их начальнику Игнату Бондарю. Тот проводил его к домику за оградой.Они беседовали в комнатке, которая была чем-то вроде кабинета. Бондарь сидел в полукресле, за столом. Борис расположился напротив и исподволь рассматривал собеседника.
Высокий, поджарый, с серым лицом, словно отлитым из бетона, со шрамом через всю щеку, глубоким, с рваными краями, будто его выбивали зубилом, никогда не улыбающийся – Бондарь не вызывал желания сразу броситься к нему в объятия. Наоборот: тому, на ком он останавливал свой тяжёлый холодный взгляд, сразу хотелось лечь и самому добровольно умереть. Борис подвёл итог своему первому впечатлению, перефразировав Чехова: в Бондаре всё прекрасно, за исключением лица, одежды, души и мыслей.
Под пиджаком у него виднелись две кобуры, из которых высовывались рукоятки пистолетов. Он никогда не расставался с оружием, ни днём, ни ночью.
Борис подумал: наверное, даже во время еды. у его тарелки, справа и слева, вместо ножа и вилки, лежат пистолеты. Он предварительно ознакомился с биографией Бондаря и знал, что сразу со школьной скамьи тот пересел на скамью подсудимых. Отсидел восемь месяцев за хулиганство, вернулся, снова сел на три года за грабёж. Вышел, занялся рэкетом, там и познакомился с Бурцевым, который взял его в свою команду. Несколько лет они «работали» вместе – Игнат был постоянным телохранителем Бурцева, исполнительным, жестоким и надёжным. Он расчищал ему дорогу, убирая врагов и конкурентов. «Ему жить вредно» говорил он об очередной жертве, и это звучало приговором, который он же и приводил в исполнение.