Ярость.
Джек Дэниелс здесь. Это она посадила его в тюрьму. Это из-за нее у него такая головная боль.
Она пытается помешать ему быть богом.
Он вытирает кровь с лица и сжимает кулаки.
– Я здесь, Джек.
Глава 51
– Фуллер? Фуллер, черт, ты здесь?
Тишина. Где он? Эрб еще жив? Что произошло?
Я набрала 911, назвали адрес. Затем прокрутила цилиндр револьвера, проверив патроны.
К черту страх, волнение и все мои неврозы. Я иду спасать своего лучшего друга.
Я поднялась на третью ступеньку крыльца, когда дверь вдруг распахнулась.
Фуллер заполнял собой весь дверной проем. Он развел руки в стороны, как будто желая обнять меня. Его лицо было в крови, вместо левого глаза – чернота.
Я подняла револьвер и всадила ему в грудь три пули.
Вместо того чтобы упасть, Фуллер совершил нечто непредвиденное.
Он метнулся ко мне.
Моя четвертая пуля угодила ему в плечо, а потом он навалился, сбил меня с ног. Я упала на тротуар, он грохнулся на меня.
Я чувствовала, что одно или два ребра сломались под весом его тела, из глаз посыпались искры. Моя рука с оружием была отведена в сторону. Я попыталась выстрелить в него еще раз, но он обхватил револьвер вместе с моей рукой. Я спустила курок, пуля прорвалась сквозь его ладонь, унося с собой осколки мелких костей. Но меня он все еще не выпускал из своих мощных рук.
Я почувствовала, как пальцы Фуллера сомкнулись на моем горле.
С его пальцев капала кровь, стекая по моему лицу. Я зажмурилась и, свободной рукой схватив его за волосы, запихнула палец в его пустую глазницу.
Фуллер взвыл от боли и скатился с меня.
Я выпустила последнюю пулю ему в голову, но он успел пригнуться, и я промахнулась.
Дышать было больно. Я прижала руки к ребрам – немного полегчало. Встала на колени, затем поднялась на ноги.
То же самое сделал Фуллер. Он смотрел на меня, кровь текла из множества ран на его теле. Но, судя по широкой усмешке на его лице, его, кажется, это совсем не волновало.
Я восстановила равновесие, отступила и с разворота ударила его в грудь.
Как будто вмазала по дереву. Он не двинулся ни на дюйм.
Я размахнулась и, используя оружие как дубину, бабахнула ублюдка по лицу.
От удара его голова откинулась назад, но сам он даже не покачнулся.
Медленно замахнувшись, Фуллер попытался ударить меня, но я проскользнула под его рукой, нанесла ему удар по ребрам и отскочила, прежде чем он успел меня схватить.
Еще один замах – и опять мимо. Я ударила ногой, целясь ему в пах, но промахнулась и попала по его массивному бедру.
Фуллер снова бросился на меня, на сей раз быстрее. Я отскочила, но он все же достал кулаком до моей щеки. Я упала на мерзлую траву, вскрикнув, когда ребра коснулись земли.
Выстрел. Еще один.
Эрб.
Он стоял на крыльце, его причудливо изогнутая правая рука безвольно висела вдоль тела. Наручником к ней был пристегнут кусок металлической трубы.
В левой руке Эрб держал автоматический пистолет.
Стреляя с левой руки, Эрб не смог бы попасть даже в слона с пяти шагов.
К счастью, Фуллер был почти такой же здоровый, как слон.
Третьим выстрелом Эрб попал Фуллеру в грудь. Четвертая пуля пролетела мимо, а пятая глубоко засела в правой ноге живучего ублюдка.
Я услышала в отдалении звук сирен. Потом он стал чуть-чуть ближе.
Невероятно быстро Фуллер бросился на Эрба. Эрб промахнулся, и на него свалилось сто пятьдесят килограммов рычащих, орущих и истекающих кровью мышц.
Я вскочила на ноги, поднялась по ступенькам. Патронов у меня уже не было, и я стала изо всех сил бить Фуллера по голове своим «тридцать восьмым», чтобы заставить его слезть с Эрба. Лицо моего бедного напарника уже посинело.
После четвертого удара Фуллер попытался достать меня слева, затем сполз с Эрба и устремился в дом.
Зашелся кашлем. Я пощупала горло напарника – вроде бы все в порядке.
Он что-то пробормотал, я не расслышала, переспросила:
– Что, Эрб?
– Беги. У него… – прохрипел он. И тут Фуллер выстрелил.
Пуля пролетела так близко от моей головы, что я почувствовала легкий ветерок. Я повалилась на крыльцо, поверх Эрба, и заглянула в дом.
Фуллер стоял в холле в быстро расплывающейся луже собственной крови. Кольт в его руке был нацелен на меня.
Эрб поднял левую руку. Он все еще сжимал «зиг», но никак не мог направить дуло на Фуллера.
Я схватила руку Эрба, пытаясь навести оружие.
– Я – бог, – сказал Барри Фуллер.
– Ни хрена, – ответил Эрб и спустил курок. Пуля попала Фуллеру прямо между глаз, и мозги из его больной головы разлетелись в разные стороны.
Глава 52
Алан нашел меня у машины «скорой помощи», где мне W перевязывали ребра. Его лицо блестело от слез.
Он не бросился обнимать меня. Лишь негромко сказал:
– Я не могу так, Джек. Я не могу так жить. Сначала твоя мама, потом ты.
Я подумала, не сказать ли ему о том, что я ухожу, что я уже не полицейский.
Но любовь не принимает условий.
– Прощай, Алан.
Алан снял замшевый пиджак и положил рядом со мной.
Медсестра со «скорой» закатала мне рукав, намереваясь вколоть дозу демерола.
Я покачала головой, спросила:
– Детектива Бенедикта уже доставили из хирургии?
– Еще нет.
Я уставилась в потолок машины, закрыла глаза – и меня повезли в больницу.
Пришли полицейские, чтобы задать мне несколько вопросов. Я велела им убираться к черту. Навестил меня и капитан Бейнс. Он сказал, что для меня всегда найдется место в полиции, если я захочу вернуться.
Я рассмеялась ему в лицо.
Через пять часов Эрба вкатили в палату интенсивной терапии. Я сидела рядом, пока он не очнулся.
– Привет, Джек. – Голос у него был сиплый – результат повреждения связок.
– Привет, Эрб. Мне сказали, что все прошло нормально. Ты будешь владеть рукой, как раньше.
– Значит, с нами все хорошо?
Из моих глаз невольно хлынули слезы, но я постаралась улыбнуться:
– С нами все нормально, дружище.
– Ты же моя напарница, Джек. Ты должна говорить мне, когда я веду себя по-идиотски.
– Возможно, мы оба вели себя по-идиотски.
Он кивнул:
– Не могла бы ты оказать мне услугу?
– Конечно, Эрб.
– Можешь позвонить моей жене и сказать, что я уже не осёл?
Я снова улыбнулась сквозь слезы:
– Думаю, что смогу.
– Скажи ей, пусть принесет пончиков.
– Скажу.
– Две коробки.
– Скажу.
Глава 53
Пришло Рождество. Затем наступил Новый год. Потом День святого Валентина…
Бейнс отказался принять мое заявление об отставке, поэтому я получала скромный еженедельный чек. Потребности у меня были довольно умеренные. Я справлялась.
Эрба повысили до сержанта, и когда он заходил ко мне, то велел называть его не иначе как «сержант». Он поменял «камаро» на «крайслер», они с Бернис провели двухнедельный отпуск в Напа-Вэлли, навещая старых друзей.
Состояние моей мамы улучшалось очень медленно. Она еще не вышла из комы, но уже, казалось, слышала меня. Я говорила с ней каждый день. Даже тогда, когда мне не очень хотелось разговаривать.
– Помнишь, что ты сказала мне, мам? Что нет медалей за хорошо прожитую жизнь? Я думала об этом. О том, что никто не выигрывает. Как ты сказала, выиграть невозможно, потому что финиш – это смерть.
Я погладила мамину руку:
– Так в чем же смысл? В чем цель жизни? Почему мы все так упорно боремся друг с другом в забеге, который никто никогда не выигрывает? И все же ты сказала: мы должны бежать как можно лучше. Смысл не в победе. Смысл в беге. И ты знаешь, мам… я думаю, ты права.
На следующий день я забрала заявление об отставке и вернулась на работу в полицейское управление Чикаго.
И – побежала дальше.