Как Майка ни старалась сохранить в голосе мягкость, а получалось всё хуже. Под конец тирады в её словах звучало уже отчаяние. Протест Доминика дал трещину. Не хотел он вникать, всеми силами отгонял от себя подобные мысли, но, в сущности, понимал, что весь дом везёт на себе Майка, Даже предложения сходить в магазин он старался пропускать мимо ушей, и Майка как-то сама справлялась. До поры до времени…
В глубине сознания вдруг промелькнуло пронзительное воспоминание. Как здорово было вместе делать покупки, везти домой тяжести, а сначала долго препираться в магазине, что покупать, а что нет, что заморозить, а что протухнет, забавно и приятно, но только когда вместе. Один — терпеть не мог. Везти домой, разумеется, на мотоцикле. Майка умудрялась удержать на сиденье самые тяжёлые пакеты…
Припомнив мотоцикл, Доминик снова осатанел, воспоминание почило в бозе, а ведь как раз собиралось подсказать, что давно таких покупок они не делали и не мешало бы заняться. Магазин, ещё куда ни шло, но уж никак не те пакости, что она предлагает!
— Не желаю! — выдал он рык средней силы.
— И я не желаю! — отрезала Майка.
— Попробуй только всучить мне эти деньги, выброшу их в окно!
Майка горячо пожалела, что все их финансы лежат в банке… ну, не то чтоб лежат, скорее, утекают… а не дома, иначе бы немедленно швырнула всё в его надутую рожу. Параллельно мелькнула в её мозгу мысль о картофельных очистках, нарочно завтра картошку купит… и, вскочив с места, вывалила на стол перед взбунтовавшимся муженьком всё содержимое своего кошелька в количестве трёхсот двадцати четырёх злотых и семидесяти двух грошей. Пожалуй, только рассыпавшаяся по полу мелочь и спасла в этот момент наличное состояние супругов, а бумажка в десять злотых элегантно спланировала прямиком в стакан Доминика.
Тот был очень педантичным человеком, привычка к порядку сидела у него глубоко в подкорке, и пока он машинально ликвидировал монетный мусор, бешенство успело испариться, поскольку все его припадки кончались очень быстро. Не удалось даже хорошенько рыкнуть, поскольку рычать, ползая под столом, трудновато, да и глупо, пришлось ограничиться одним полузадушенным матюгом. Доминик аккуратно сложил на столе семейные финансы, выудил из стакана десять злотых, промокнул их салфеткой и с удовлетворением полюбовался наведённым порядком.
Майка сидела напротив надутая, сердитая, взъерошенная и в то же время с трудом сдерживала смех.
Чёрт те что у неё вышло. И в мыслях не было швыряться деньгами, ведь собиралась же тактично разузнать, что его гнетёт, опять же прояснить ситуацию с замороженным авансом, а вместо этого балаган какой-то устроила.
Тем временем муж с отвращением унёс на кухню осквернённый мерзкой банкнотой чай и вернулся с новым стаканом. Усевшись за стол, он внимательно оглядел наличность.
— Ты всерьёз хочешь, чтобы я занялся финансами? — вдруг спросил он так беспомощно и жалко, что Майкино доброе сердце чуть было не сдалось. Ну уж нетушки!
— Да, дорогой, теперь твоя очередь, радость ты моя. Я… ты же знаешь, я и не скрывала никогда… слишком мягкотелая, всё время даю в долг… Не заставляй меня чувствовать себя вечно виноватой, помоги мне.
Доминик почувствовал себя рыцарем, но доспехи на нём ещё побрякивали:
— Ну… всё-таки… навсегда?
— Совсем не обязательно. На некоторое время. Даже рабочей скотине надо когда-то отдыхать, моя конструкция устала.
С усталостью конструкций Доминик имел дело постоянно, и подобный аргумент подействовал. Если материал устал, ничего не поделаешь, надо заменять элемент. Она и предлагает замену. Рационально.
— Ну ладно. Но ведь это не всё?
— Не всё — что?
— Мне же придётся ежедневно обед варить, а когда? По ночам?
Майку вопрос жутко рассмешил. Максималист, ничего не поделаешь — если уж отвечать за дом, то по полной программе. Интересно, что бы он мог сварить? Разве что картошку в мундире… А, можно ещё пельмени, те покупные. И варить по ночам…
Ей удалось скрыть свою весёлость:
— Окстись. Твои серые клеточки, похоже, и впрямь улетучились. В огороде бузина, а в Киеве дядька? Обедами можешь не заниматься.
— А чем тогда?
Майка почувствовала, что ступает на зыбкую почву и собралась с силами:
— Как это чем? Всем тем, на что тратятся деньги. Счета и покупки, одежда, развлечения, дети, отдых, жратва, всё то, на чём постоянно велишь мне экономить, поскольку нам на всё не хватает. Не бери в голову обеды, займись платежами, а я от них малость отдохну.