Когда ее выдали замуж, я помню, как меня тошнило от беспокойства, и я не могла уснуть, пока не узнала, что с ней все в порядке.
"Привет, привет." Я пела.
Беатрис встала и поцеловала меня в щеку. От нее пахло свежесрезанными цветами.
"Как поживаешь?" — спросила я, когда мы снова сели.
"Как поживаешь?" Она нежно прижала руку к моему запястью.
Я успокаивающе улыбнулась ей. "Все хорошо."
Некоторое время мы смотрели друг на друга, ни один из нас не желал передавать информацию другому.
«Это так мило, что ты теперь живешь так близко ко мне». - сказала Беатрис.
"Я знаю." Я согласилась. «Когда жизнь наладится вам с Пьетро придется прийти на ужин».
Ее глаза слегка расширились.
«Или мы могли бы прийти». Я добавила.
Беатрис кивает, слегка покраснев от облегчения. «Звучит прекрасно».
Прежде чем что-либо можно было сказать, в ресторан ворвалась Елена Агостино. Она сразу же заметила нас, приветствуя рукой. Мгновение спустя она сидела за столом и проклинала дороги. Елена жила на окраине города со своей семьей, поэтому ее путешествие было намного хуже, чем у нас с Беатрис.
«Не могу поверить, что я последняя выжившая незамужняя женщина». - пробормотала Елена, закидывая свои прямые темно-каштановые волосы через плечо. В последнее время они стали невероятно длинным, из-за чего они больше походили на занавеску, чем на волосы.
В отличие от Беатрис, у Елены было гораздо более резкое лицо. Не столько кукольное, сколько эльфийское из фильмов, которые любила Кэт. Елена действительно выглядела так, как будто она выросла в лесу, такая гибкая, с красивой оливковой кожей и темно-зелеными глазами. У Елены был правильный дикий темперамент, чтобы выжить в лесу, если она того пожелает.
«Это вряд ли точно». Размышляла Беатрис.
Я просмотрела меню, стараясь не смеяться. «Ага, Елена, мы сидим».
Она в шутку толкнула меня в плечо. Ее глаза метнулись через мое плечо. "Мускулистый мужчина твой?"
Все трое повернулись, чтобы проверить Оскуро. Он сидел на диване и выглядел так, будто был готов нанести удар в любой момент. По его татуировкам и размеру было легко понять, почему другие посетители избегают его. Когда Оскуро заметил, что мы смотрим, мы все быстро отвернулись.
«Необходимая мера предосторожности». Я сказала плотно. «Каждый раз, когда я покидаю резиденцию, со мной должен быть телохранитель».
"В этом есть смысл." — пробормотала Беатрис. «Теперь ты Роккетти».
Елена поджала губы и посмотрела на меня. Интересно, искала ли она во мне Роккетти?
«Пьетро не отправляет тебя с телохранителем». Я сказала Беатрис. Затем к Елене: «А твой дядя не посылает тебя ни с одним».
«Ты знала, что жизнь Роккетти будет другой». - сказала Елена. «Не будь грубой».
«Елена», — предупредила Беатрис.
Я улыбнулась ей. «Я просто приспосабливаюсь. Прошло два дня.
Упоминание о свадьбе омрачило настроение. Беатрис посмотрела на стол, а Елена нахмурилась.
"Вы что-нибудь слышали?" — спросила Елена. «О том, кто напал?»
Это заставило Беатрис взглянуть вверх. «Это не наше дело, Елена».
«Нет, не слышала». Я успокаивающе улыбнулась Беатрис. «Но я знаю, что Наряд будет добиваться возмездия, так что больше не о чем беспокоиться».
Елена налила себе воды. Она окинула меня доступным взглядом. «Когда начинаются похороны?»
"Через две недели."
«Ты уверена, что пойдешь на похороны?»
Я сделала паузу. Последние похороны, на которых я присутствовала, были похоронами моей сестры. Он пролетели в тумане, но недостаточно быстро, чтобы я не вспомнила мрачную тишину. Соленые слезы. Вид, как гроб падает в землю, и мысли: она действительно ушла. Она не вернется.
Она бросила меня.
"София?" Пробормотала Елена.
Услышав свое имя, я вернулась. "Сожалею." Пробормотала я.
"Все нормально." Успокоила Беатрис.
Разговор о похоронах не вернет мою сестру, и этот разговор меня не устраивал. Я взяла свое меню. «Что вы двое думаете о заказе? Я разрываюсь между клубным сэндвичем и рыбой».
Обе они поняли, и тема сменилась.
Часть меня хотела рассказать о последних нескольких днях. О страхе Алессандро, ужасе моей первой брачной ночи. Но слова оставались в моем горле и не двигались.
«Мне не нужно обременять их всеми своими вещами, — сказала я себе. И Елене, и Беатрис достаточно всего в жизни.
Но под этим у меня также было неоспоримое чувство, что хранить свою жизнь как Роккетти в секрете — это к лучшему.
Слова Алессандро, которые он сказал мне в нашу брачную ночь, звучали у меня в ушах. Он был прав, в моих интересах было молчать.