Мы ждали у двух больших дверей, прислушиваясь к звукам цветочниц и пажей, идущих по проходу. В ответ эхом раздались звуки воркования.
Я посмотрела на стену.
С другой стороны меня ждал монстр. Он привяжет меня к себе, отвезет домой и сделает из меня жену. Тогда я забеременею и буду вынуждена жить в рабстве.
"Папа." Я схватила его за руку.
«София». Его тон был предостерегающим. Он смотрел на мое лицо.
«Пожалуйста…» Я нервно взглянула на двери. «Я выйду замуж за кого угодно. Только не он.
Папа глубоко вздохнул. «Бамболина, мы не можем сейчас вернуться. Репутация семьи будет разрушена».
Меня начало трясти. «Пожалуйста, папа. Вы слышали слухи. О том, что случилось с другими женщинами Роккетти. Я не могу…
«София». Он предупреждал.
Я крепче прижалась к нему. Папа поднес свое лицо к моему, встретившись с моими глазами. Очень осторожно он приложил большой палец к моей щеке. «Они не отпустят нас сейчас, бамболина». Он нежно поцеловал меня в лоб. «Послушай меня, София. Будь хорошей, веди себя хорошо».
Я быстро моргнула. Моя грудь провалилась. «Я сделаю это».
«Не давай ему повода причинить тебе боль».
На это нечего было сказать.
Мои глаза ненадолго закрылись. Я так сильно хотела сестру в тот момент, что мне было физически больно. Вместо папы рядом со мной мне нужна была сестра. Мой лучший друг с тех пор, как я себя помнил. У нас были разные матери, но она была моей близнецовой душой.
Музыка стала меняться. Я слышала, как все встали на ноги.
Я открыла глаза и посмотрела на папу.
Он положил мою руку ему на плечо. «Пора, бамболина». Его глаза метнулись ко мне. «Помни, что я сказал».
Прежде чем я успела пообещать свое согласие, огромные двери распахнулись.
Сначала меня ударил свет, а затем — мощная мелодия органа.
Потом я двинулась. Папа вел меня по красивому проходу, скамьи были украшены цветами и шелковыми лентами. Все, кого мы знали, были там, безупречно одеты и наблюдали за мной. Некоторые взгляды были наполнены жалостью, другие оценивали меня. Абсолютно никто не выглядел счастливым за меня.
Все ближе и ближе…
Я пробежалась глазами по скамьям. В первом ряду сидела семья Роккетти. Все красиво одеты, с такими же темными волосами и глазами. Все они обладали одинаковой смертоносной возбужденной энергией — как стая диких животных, запертых в клетке. Дон выглядел гордым и сильным, рядом с ним сидел его сын Тото Грозный. Я встретилась глазами с Доном Пьеро, и он улыбнулся.
Я быстро отвела взгляд.
Почти готово…
Мы остановились у лестницы, ведущей на платформу.
Раздался легкий писк, и я посмотрела вниз и увидела, что одна из цветочниц с надеждой смотрит на меня. Я не могла сдержать своей маленькой улыбки, передавая ей свой букет. Он был слишком велик для нее, но она гордо протянула его обратно к матери.
Мое счастье было недолгим, когда папа поцеловал меня в щеку. Он пожал руку моему жениху, прежде чем протянуть мою руку ему.
На мгновение я надеялась, что он ее не примет. Он обвинит меня в предательстве или в чем-то еще, в чем-то, что могло бы вывести его из этого брака.
Но затем его большая теплая рука слегка сжалась вокруг моей. Его ладонь была грубой, но хватка не была болезненной.
Он ждал, пока я поднялась на платформу.
Я могла только смотреть на наши сцепленные руки. Темно-оливковая кожа на фоне слегка загорелой кожи. У него были короткие ногти, а у меня длинные, накрашенные на свадьбу. Маленькие шрамы покрывали его кожу, доказывая его жестокую жизнь, в то время как мои руки были безупречными и мягкими.
Священник шагнул вперед с Библией в руке.
Мои глаза остановились на его блестящих мокасинах. Они были такими чистыми, что я почти видел в них свое отражение.
Священник начал говорить о красоте брака, произнеся свою небольшую речь. Я пыталась слушать, старалась следовать за ним, когда он начинал длинный библейский стих о любви и браке. Думаю, он сказал что-то о любви, терпении и доброте.
«София Антония», — сказал священник.
Я взглянула на него.
«Берешь ли ты мужчину перед собой как своего законного мужа, чтобы жить с ним с этого дня, в хорошее или худшее время, в богатстве или бедности, в болезни и здоровье, любить и лелеять пока смерть не разлучит вас?"
Пока смерть не разлучит вас.
Мой язык был тяжелым.
«Ты должна согласиться», — пробормотал голос в моей голове. Твой отказ нанесет гораздо больший ущерб, чем твое согласие.
"Я согласна." Я сказала.