"Ты был прав?"
"Мы были. Мы были правы».
Я зажмурилась, и на меня навернулись слезы. Я все еще не могла смотреть на него. "Все это имеет смысл сейчас." — прошептала я влажным голосом. «Почему ты не искал меня после свадьбы, твой гнев из-за ребенка, отсутствие у нас помолвки. У нас нет настоящего брака, мне не суждено было быть твоей женой».
Рука Алессандро перестала двигаться, слегка касаясь моей головы. «Настоящего брака не бывает, София».
«Я забыла, что ты язычник». Я прошептала. «Ты не следуете ни одному Богу, не уважаешь ни высшую силу, ни божество». Я открыла свои липкие глаза и встретилась с его темным взглядом. «Чему ты поклоняетесь?»
Он наклонился ко мне, наши губы слегка касались друг друга. «Тебе, София Роккетти. Я поклоняюсь тебе».
Я закрыла глаза. «Уходи, Алессандро. Просто оставь."
Алессандро встал, его тепло улетучилось. «Отдохни, София». Я слышала, как за ним щелкнула дверь спальни, когда он ушел.
Ко мне не приходил сон, без его тела рядом с моим. В конце концов я сдалась и покинула его комнату — он не позаботился поместить меня в мою. Я на цыпочках прошла по коридору в запасную спальню. Я слышала, как Алессандро кричит кому-то по телефону в кабинете, но не мог найти в себе силы заботиться об этом.
В свободной комнате было темно, если не считать тусклых огней города внизу. Я направилась прямо к окну, глядя на Чикаго. Будет ли новый дом заставлять меня чувствовать себя такой сильной, когда я смотрю на людей внизу?
Я когда-нибудь снова почувствую себя сильной?
Я оглядела свободную комнату, и мой взгляд упал на двух фарфоровых кукол, Долли и Марию Кристину. Мое сердце сжалось — мы с Кэт любили этих кукол.
Я подобрала Марию Кристину. На пальцах ног Долли был лак для ногтей, а на лице размазана помада, но Кэт всегда очень хорошо заботилась о Марии Кристине. Кукла выглядела такой же, как и в тот день, когда она ее получила.
Все поднялось так внезапно… так сильно.
Я швырнула Марию Кристину к стене, и она с грохотом ударилась о нее. На секунду меня охватило удовлетворение, прежде чем я поспешила проверить повреждения. Было несправедливо наказывать куклу…
Голова Марии Кристины оторвалась, откатываясь от ее тела. Но из ее шеи торчали бумаги, засунутые в нее.
Я присела и перевернула тело вверх ногами. Вылетели бумаги и флешки. Они с грохотом упали на пол.
«Я раньше работала в ФБР, — сказала Кэт.
Я раскрыла одну из бумаг. Это были чертежи небольшого магазина с подземными туннелями, построенного во время запрета на секретную выпивку… как ресторан, которым владел Дон Пьеро. Я развернула следующий лист бумаги. Это была стенограмма телефонного разговора с папой и Доном Пьеро. Я развернула еще одну бумагу, в которой подробно описывалась система безопасности, которую использовал Дон.
Есть фото. Фотографии Роккетти и других высокопоставленных членов Наряда. Некоторые из них были за обеденным столом в нашем доме детства, тогда как другие покидали здания или выходили из автомобилей.
Это то, чем они были после… ограбления в доме папы человека, который напал на меня в пентхаусе. Эта информация была работой Кэт, которую она выполнила, пока работала под прикрытием в Наряде.
Я смотрела на бумаги, документы, ясные и неопровержимые доказательства того, что происходит что-то противозаконное.
Затем я засунула их обратно в Марию Кристину и закрепила ее голову на шее. Я положила ее обратно рядом с Долли, пара воссоединилась.
Но мы с Кэт больше никогда не воссоединимся.
У меня было глубокое, но неоспоримое ощущение, что мы обе выбрали нашу сторону, и ни один из нас не был на одной и той же стороне.