— Это их Величество, — прошептал Джеральд, улыбаясь. — Нам повезло сегодня.
Цыганская королева вновь окинула табор изучающим взглядом и потом, не колеблясь, сразу направилась в сторону двух последних прибывших джентльменов и остановилась напротив Джошуа, как бы показывая этим, что именно он ей и нужен.
— Протяни мне свою руку, — потребовала она в приказном тоне.
Джеральд, скосившись на друга, пропел sotto voce[6]:
— Последний раз лично со мной так разговаривали еще в школе. Боюсь, вам придется выложить еще полсоверена.
Джошуа протянул цыганке монету. Она развернула его ладонь и мельком посмотрела на них. Потом она сказала:
— Тебя любят, и в глазах того человека ты — верх совершенства. Ты тот, кому он безгранично и слепо доверяет.
— Надеюсь, что это именно так, — произнес Джошуа. — Но скромность не позволяет мне это утверждать с уверенностью.
— Слушай, всю правду тебе скажу. Я вижу в твоем лице все. Все, ты слышишь? Это горе, которое предначертано тебе судьбой, и этого уже не изменить. У тебя есть жена. Ты ее любишь.
— Да, — проговорил он спокойно, давая понять своим тоном, что об этом не так-то трудно было догадаться.
— Тогда тебе нужно уйти от нее немедля! Тебе больше нельзя видеться с ней! Уйди от нее сейчас, пока в тебе горит любовь к ней и еще не народились черные мысли! Покинь ее навсегда!
Джошуа, не дослушав цыганку до конца, выдернул свою руку и сказал:
— Спасибо за интересные советы. — Затем он, сдерживая свое негодование, круто развернулся и пошел прочь.
— Эй! — крикнул Джеральд. — Подождите! Не принимай близко к сердцу, дружище! Смешно обижаться на звезды, ну в самом деле! По крайней мере дослушайте до конца!
— Замолчи! — приказала доктору цыганка. — Пусть идет. Пусть он ничего не знает; не надо его предостерегать.
Джошуа тем не менее быстро вернулся.
— Так или иначе, но я дослушаю этот бред, — сказал он. — Кстати, мадам. Вы тут дали мне совет, а между тем я платил вам деньги за гадание на счастье. На счастье, улавливаете?
— Я предостерегу тебя, — сказала та, проигнорировав слова Джошуа. — Звезды долго молчали. Не проси меня снимать завесу, покрывающую их тайну. Пусть все останется, как было.
— Мадам, — ответил Джошуа. — Образ моей жизни таков, что я мало имею дела с тайнами и весьма об этом сожалею. Я к вам и пришел, чтобы, наконец, приобщиться к тайнам. Я заплатил деньги и хочу уйти отсюда обогащенным знанием, которым через вас соизволят снабдить меня звезды. Или вы хотите, чтобы я ушел отсюда с тем, с чем и пришел, только без денег? Нет уж, увольте.
Джеральд похвалил его.
— А вот и я не уйду, пока мой друг не узнает правды! — весело сказал он.
Цыганская королева сурово оглядела обоих и сказала:
— Как хочешь. Ты сам выбрал. Только отбрось свои насмешки и легкомыслие. Грядет печальная судьба, и злой рок витает у тебя над головой.
— Аминь, — сказал Джеральд, весело поглядывая на внимательно слушавшего цыганку Джошуа.
Она вновь взяла руку Джошуа в свои и повернула ладонью к своему лицу.
— Я вижу хлынувшую кровь, — начала она. — Она течет уже давно. Я вижу ее, катящуюся быстрыми ручейками. Она льется через сломанный ободок кольца!
— Дальше, — сказал, улыбаясь, Джошуа. Джеральд молчал.
— Тебе не достаточно? Ты хочешь, чтоб я говорила откровенней?
— Конечно. Мы, простые смертные, хотим, чтобы нам пояснили туманные речи. Звезды от нас очень далеко, и я вижу, что на пути ко мне их пророчество теряет ясность.
Цыганка вздрогнула от этих слов и затем продолжала с чувством:
— Твоя рука — рука убийцы. Убийцы своей жены! — Сказав это, она отпустила руку Джошуа и уже повернулась, чтобы уйти.
Джошуа засмеялся.
— Знаете, — со смехом говорил он. — Будь я цыганкой-гадалкой, я все-таки привнес бы в свою систему немного юриспруденции. Вот вы сказали: «Твоя рука — рука убийцы». Ну что ж… Мы сейчас не будем говорить о будущем. Но пока я свою жену не убил. А ведь вы так употребляете слова, будто убийство уже имеет место. Вам следовало бы сказать… ну хотя бы так: «Твоя рука будет рукой убийцы» или: «Рука того, кто будет убийцей своей жены». Как видно, звезды не очень-то заботятся о точности изложения.
Цыганка на это только покачала головой. Выражение ее лица было печально. Она направилась к своему шатру и скрылась в нем.