Вслед за Брайаном мы спустились под сцену. Декорации были уже смонтированы и готовы к установке - по крайней мере те, которые я смогла разглядеть, - в дальнюю часть помещения свет не проникал. Мы попали в комнату, напоминавшую рабочий кабинет, хотя без голографической проекции на стены выглядела она довольно голо и нелепо. Брайан подошел к внушительному письменному столу и водрузил на него скульптуру.
- Так, это у нас офис Джонатана. Завтра декорации установят на места, и мы начнем работать в них, чтобы вы успели привыкнуть. К тем, разумеется, к каким положено. Я имею в виду, что тебе, Нуар, например, следует держаться подальше от дома Хакона. Майлс, Томми, как вы порепетировали?
Томми нахмурился.
- Почему ты поехала с ним в Эвентайн? - спросил он, пристально глядя на меня.
Я недоуменно подняла брови: такого голоса у Томми я еще никогда не слышала. В нем звучала сдерживаемая холодная ярость.
- Потому что Брайан меня об этом попросил. Хотя вообще-то тебя это не должно волновать.
- Понятно, период траура у великого режиссера окончен.
Брайан стоял, никак не реагируя на происходящее.
Я вытаращила глаза:
- Что ты несешь? Какого черта я должна давать тебе отчет? И, в конце концов, мы ездили в Эвентайн по делу.
Томми шагнул мне навстречу, стиснув зубы. Я почувствовала, как сердце заколотилось у меня где-то в горле. Казалось, еще секунда - и он ударит меня.
- Томми! - почти закричала я. - Томми Себастьян, немедленно прекрати! Тебе нет никакого дела до того, с кем и куда я езжу, я - Нуар Делакур. Ты не на сцене, Томми!
Томми несколько раз беззвучно открыл и закрыл рот, хватая воздух. Потом мотнул головой, и плечи его безвольно поникли.
- Боже мой, простите... Я сам не знаю, что со мной происходит.
Он резко повернулся и выбежал из комнаты.
- Похоже, ему нужна помощь, - пробормотал Майлс и вышел следом.
Я оперлась руками о стол и вздохнула.
- Возможно, хорошим актерам "веритэ" он когда-нибудь и станет. Но пока ему приходится худо.
- Любой хороший актер должен через это пройти. - Брайан посмотрел на дверь, за которой скрылся Томми, и улыбнулся:
- Но роль-то у него идет просто здорово!
- Вы считаете? - недоверчиво переспросила я. - По-моему, Джонатан не должен себя так вести с Аллегрой.
Он внимательно оглядел меня.
- Да, поскольку она всегда принадлежала ему, была почти его собственностью. У него просто не было повода. А вот когда он узнает о ее восхищении Хаконом, послушает восторженные рассказы о песчаном саде и прочих инопланетных прелестях, тут-то все это и вылезет - в полном соответствии с планом Виганда. Присядь-ка, поговорим лучше об Аллегре. Я все время думал на обратном пути, и, кажется, нашел неувязку в ее характере. Придется внести небольшие изменения в биографию.
Я растерянно развела руками:
- Но ведь до премьеры осталось три дня.
- Тебе этого вполне хватит, чтобы принять изменения. Дело в том, что у Аллегры просто нет никаких оснований опасаться поначалу Хакона и не доверять ему. С чего бы - ее ведь всегда и все любили, с колыбели по сей день. Ей никто не делал ничего плохого. Как же она может кому-то не доверять? Думаю, будет гораздо убедительней, если мы внесем какой-то негативный элемент в ее детские воспоминания. Я предлагаю вот что: допустим, отец Аллегры умер, когда ей было восемь лет. Мать, спасаясь от одиночества, выходит замуж за другого человека - ревнивого и агрессивного. И как-то вечером, заподозрив измену, он избивает ее. Она тут же уходит от него и вскоре находит другого: любящего и нежного, который становится Аллегре настоящим отцом. Ну, а дальше все по-старому.
По спине у меня пробежали мурашки, и я вздрогнула.
- Что случилось? - вскинул голову Брайан.
Я обхватила себя руками за плечи, раскачиваясь на стуле.
- Что-то очень похожее случилось в детстве со мной. Мне было десять, и мама была в разводе, а не вдовой, но это уже детали. Вы не знали об этом?
Он заморгал.
- Откуда?
- Ну мало ли... Знали же вы откуда-то про мой страх высоты.
- Это скорее случайно. И потом, ты же понимаешь, такого рода семейные истории - другое дело. О них вообще никто почти знать не может. - Он вздрогнул. - Да, боюсь, эти изменения могут быть довольно болезненными для тебя.
Он знал, он абсолютно точно знал и теперь лгал мне, я чувствовала это с леденящей душу уверенностью. Зачем, зачем ему все это?
- Может быть, мы лучше попробуем ввести в ее жизнь какую-нибудь другую неприятность?
Он поскреб подбородок.
- Хотелось бы, но вряд ли это возможно. Никакого другого пути я просто не вижу. Прости, мне очень жаль, но только так и можно добиться эффекта, к которому я стремлюсь. Причем это не потребует от тебя многого: ты прекрасно вошла в образ, и от повторных индивидуальных репетиций я тебя могу освободить. Просто придумай имя этому негодяю, зрительно представь сцену его конфликта с матерью и включи в память Аллегры. И все.