— Знаю. Дайте мне передохнуть немного, и я все напечатаю.
— Почему бы вам до этого не увидеться с Гарри? Когда нам разрешили к нему войти, первое, о чем он спросил, это вы. Он винит во всем себя.
Гаррет покачал головой.
— Нет. Это моя вина. Я…
Серрато прервал его.
— Не нужно спорить. Вы оба виноваты. Вы не ребенок, Микаэлян. После такого приступа вы понимали, что не пригодны к службе. Вам нужно было немедленно обратиться к врачу. Гарри должен был убедиться, что вы пошли к врачу, и доложить мне. — Он скорчил гримасу. — Ну, нам теперь всем достанется.
4
В отделе регистрации на Гаррета посмотрели со слабым удивлением.
— Добрый вечер, инспектор. Я слышала, вы сдали свой значок.
Слухи, как всегда, распространяются быстро, отметил он.
— Да, но мне нужно еще окончить несколько рапортов. Не отыщете ли для меня это? — И он протянул листок с номером дела по обвинению Мадлейн Байбер.
— Попробую. Как сержант Такананда?
— Хорошо.
Если не считать того, что винит себя в провале.
— Я старший партнер, — много раз повторял он во время посещения Гаррета, голос его звучал слабо, но твердо. — Я виноват в случившемся.
— Не беспокойся об этом, — так же твердо сказала Лин. — Никто из вас не погиб.
Взгляды Гаррета и Гарри встретились, в них было согласие не обсуждать различие между ее шкалой ценностей и той, что будет применяться в служебном расследовании.
— Что это мне Лин рассказала? Ты сдал свой значок? — спросил Гарри. — Не нужно. Тебе надо только восстановиться, и сможешь снова взяться за работу.
Лин взглядом попросила Гаррета не обсуждать эту проблему. Он слегка кивнул в ответ. Любой ценой нужно избегать всего, что может взволновать Гарри, а в глазах Гарри была видна серьезная озабоченность из-за отставки Гаррета.
— Да, я это теперь понимаю.
— Тогда попроси назад значок.
— Хорошо, — солгал Гаррет.
Гарри успокоился. Чуть позже появилась сестра и выпроводила их из палаты.
В коридоре Лин взглянула на него и поняла правду.
— Спасибо, что дал ему мир. Что ты будешь делать?
— Вначале нужно кое-что кончить. Потом, — он пожал плечами, — может, вернусь в колледж и получу диплом.
Ложь продолжается, думал он у стойки отдела регистрации. Неужели он верит, что паутина лжи поможет ему перекрыть пропасть вокруг? Или он строит ее как защиту, чтобы другие не увидели эту пропасть?
— Простите, инспектор, — сказала девушка, вернувшись. — Досье нет на месте.
Гаррет вздохнул. Кому еще оно понадобилось после стольких лет? Если только…
— Его запросил сержант Такананда?
— Нет, лейтенант Серрато.
Поблагодарив ее, он вернулся в свой отдел. В помещении почти никого не было. Несколько детективов собрались вокруг него, расспрашивая о Гарри. Он повторил то, что сказал в регистрации.
В своем кабинете Серрато устало облокотился о стол. Выглядел он так, будто не спал несколько ночей. Поднял голову и, увидев Гаррета, поманил его.
— Как вы себя чувствуете? — спросил он, когда Гаррет вошел.
— Хорошо. Я начал отчеты. — Он задержался в двери. — Хотел посмотреть дело Мадлейн Байбер, чьи отпечатки найдены по всей квартире Барбер. В регистрации сказали, что вы забрали ее досье.
— Да. — Серрато внимательно смотрел на него. — А зачем оно вам?
Гаррет слабо улыбнулся.
— Простое любопытство.
Серрато открыл ящик стола и достал футляр со значком, который Гаррет узнал. Положил его на стол.
— Микаэлян, если хотите играть в детектива, возьмите это назад; в противном случае забудьте о Мадлейн Байбер и о Лейн Барбер, пока вас не вызовут свидетелем на суд над Барбер. Это дело полиции. — Он широко зевнул и добавил: — А слишком ретивых частных детективов я пришпилю к стене.
Гаррет отступил к машинке.
Что теперь? подумал он, доставая отчет из машинки. Он можете переждать Серрато. Сидеть здесь, работая, целую ночь, пока Серрато и все остальные не уйдут, и тогда отыскать досье. Его обостренный слуг вовремя сообщит ему, что кто-то подходит, и его не смогут застать в кабинете лейтенанта.
— Вот как ты соблюдаешь закон, презрительно сказал внутренний голос, нарушая его для своих личных надобностей.
Неожиданно устыдившись, он прикусил губу. О чем это он думает? Может, и нужен вампир, чтобы поймать вампира, но если в ходе этого он станет ей подобным, то какое право он имеет ее искать? Хорошо, никаких кратчайших путей, пообещал он своей совести. Даже без значка я остаюсь в рамках закона. Он потер болящие виски.
— Почему бы вам не забыть обо всем и не отправиться спать? — спросил из дверей своего кабинета Серрато. — Сделаем это приказом. Идите домой. Вы на ограниченной годности: работа только за столом и только днем.
— Да, сэр, — ответил Гаррет и послушно ушел.
Но, спускаясь в лифте, он обдумывал, как бы законно посмотреть досье. Может, попросить Коэна или Колб взглянуть и передать ему информацию? Но они захотят знать, зачем это ему нужно. Больше того, они могут рассказать об этом Серрато. Может, ту же информацию можно отыскать в другом месте?
К тому времени как лифт остановился, он нашел ответ. И побежал к машине, чтобы попасть в библиотеку до закрытия.
— Мне нужна «Хроникл» за октябрь 1941 года, — сказал он дежурному библиотекарю в секции микрофильмов. Он жалел, что не помнит точную дату нападения. Придется просматривать газету за весь месяц.
Пленку он прокручивал так быстро, чтобы только успевать прочитывать. Время закрытия приближалось, и он стал работать еще быстрее.
Но сосредоточившись на мелких заметках, он чуть не пропустил нужную. Лейн заслужила целых два столбца и фотографию на первой странице. Ошибиться было невозможно: это она возвышалась между двумя полицейскими, которые оттаскивали ее от женщины, лежавшей на полу, зажав руками окровавленное ухо. Заголовок гласил "Варварский берег еще жив".
Гаррет поблагодарил госпожу Удачу за многословные отчеты тех дней и нажал кнопку, чтобы получить копию страницы. Может, здесь что-нибудь есть. Эта Мадлейн, с искаженным яростью лицом, сильно отличалась от той Лейн, которая сорок лет спустя прижала его к спине, выпила кровь и потом спокойно вернулась к работе.
В машине, при внутреннем свете, он прочел заметку и выписал в блокнот все имена и адреса. Читая, он улыбался: его забавлял и похожий на сплетни стиль заметки, перенасыщенный прилагательными, и то, что он, зная Лейн, читал между строк.
Женщина, по имени Клаудиа Дарлинг, которую описывали как "элегантную миниатюрную голубоглазую брюнетку", вечером в пятницу 17 октября в "Красном луке" подверглась нападению рыжеволосой певицы Мейлы Барбы — Лейн могла бы заполнить телефонную книгу своими псевдонимами, — работавшей в клубе. Возник спор из-за морского офицера, которого обе встретили накануне в клубе. Мисс Барба утверждала, что мисс Дарлинг заставила офицера нарушить ранее данное ей обещание прийти на свидание.
Гаррет улыбнулся. Он мог представить себе раздражение Лейн… ужин уходит из-под носа с другой женщиной.
Когда мисс Дарлинг отвергла обвинение, продолжал газетчик, мисс Барба набросилась на нее. Спешно вызвали полицию, которая из разняла. Потребовалось четверо полицейских, чтобы удержать мисс Барбу. У мисс Дарлинг несколько глубоких укусов в районе уха и царапины на лице, но постоянная посетительница ночных клубов находится в центральной больнице в удовлетворительном состоянии.
Гаррет перечел последнее предложение, касаясь языком зубов. Какой-то намек, читатели того времени должны были понять, а он, относящийся к более позднему поколению, не улавливал. Он принялся изучать фотографию: четверо полицейских пытаются удержать Лейн, очевидно, пораженные ее силой; Лейн в ярости; а у этой женщины, Дарлинг, по мнению фотографа, главное ноги — она лежит на полу, окровавленная и ошеломленная. Обнаженные ноги привлекли внимание Гаррета, потом он снова принялся рассматривать женщину. Даже учитывая отличия в прическе и моде, он понял, что одежда на ней более кричащая, короткая и облегающая, чем на женщинах на заднем плане. Он понял намек и усмехнулся. Даже поколения спустя она ясно говорила о своей профессии: проститутка.