Выбрать главу

Адамат уловил в ее голосе нотку мольбы и понял, что она говорит искренне.

– Кеть, у вас не будет возможности исправить свою репутацию, – со сталью во взгляде ответила Абракс. – Ваши люди узнают, что вы мошенница и лгунья.

Лицо Кеть исказилось от боли и ярости. Адамат и предположить не мог, что она способна на столь открытое проявление эмоций.

Абракс медленно встала и добавила со вздохом:

– Я позабочусь о том, чтобы они узнали, что перед отъездом вы беспокоились об их судьбе.

В ответ Кеть лишь обреченно кивнула.

Абракс заложила руки за спину и расправила плечи:

– Генерал Кеть, вы освобождены от командования.

Утро принесло в лагерь «Крыльев Адома» неожиданный холод.

Полусонный Адамат смотрел, как на самом горизонте, милях в трех к югу, строятся в боевой порядок кезанские войска. В своих буро-зеленых мундирах они напоминали бескрайнее поле спелой пшеницы, готовой к жатве. Сколько солдат в кезанской армии? Двести тысяч? Или триста? Разведчики Абракс сообщили, что ночью к кезанцам прибыло пополнение из Будвила.

Прогремел пушечный выстрел, и Адамат вздрогнул от неожиданности. За первым последовали другие. Инспектор подумал, что ему пора привыкать к грохоту канонады. Абракс всего лишь приказала дать в сторону кезанцев предупредительный залп. Но когда с обеих сторон откроют огонь сотни орудий, будет гораздо хуже.

Абракс стояла рядом с Адаматом на холме, где располагалась палатка Кеть. Но смотрела бригадир не в сторону кезанцев, а на северо-восток.

– Есть какие-нибудь сообщения? – спросил инспектор.

Холмы скрывали другую часть адроанской армии, которой командовал Хиланска.

– Сегодня ночью мы отправили три десятка посыльных, – хриплым голосом ответила Абракс. – По крайней мере десятерых застрелили у нас на глазах. Не знаю, что Хиланска сказал своим людям, но они открыто выступили против нас. Леди Винсеслав тоже могла погибнуть, если бы я вовремя не увела ее.

– А где сейчас леди?

Винсеслав с двадцатью шестью тысячами наемников появилась в лагере накануне вечером. Она принесла новости о перехваченном письме и предательстве Хилански. Адамат надеялся на поддержку Бо, но оказалось, что приехала одна Нила. Чем могла помочь Избранная, только начавшая обучение?

– Я отослала леди Винсеслав назад в Адопест с сотней моих лучших кавалеристов, – сообщила Абракс. – Не позволю ей умереть на поле боя.

Наступило долгое молчание. Абракс снова посмотрела на северо-восток, а затем произнесла:

– Вы погубили нас всех, Адамат.

В ее словах не было ни гнева, ни упрека. Просто угрюмое признание факта.

Мысль о том, что все эти люди к вечеру будут мертвы, тяжелым грузом давила на плечи Адамата. В груди что-то сжалось, и он заставил себя медленно, глубоко вдохнуть. Хиланска оказался предателем. Он нападет на «Крылья Адома», уничтожит и наемников, и три только что принятые бригады адроанской пехоты, а затем… Что он сделает дальше? Прикажет своим людям сдаться в плен кезанцам? И они подчинятся такому приказу? Или кезанцы просто набросятся на них и тоже перебьют?

Адроанская армия уничтожит сама себя и развяжет кезанцам руки для борьбы с фельдмаршалом Тамасом и его деливскими союзниками.

Положение было абсолютно безнадежным. Они окружены. На спасение ни единого шанса. Абракс приказала рыть траншеи и строить укрепления. Она решили стоять до конца, но инспектор заметил тревожное выражение ее лица и фиолетовые круги под глазами после бессонной ночи.

Абракс повернула голову, и Адамат оглянулся следом за ней. На отдаленных холмах на северо-востоке показался всадник. Он остановился, всматриваясь в лагерь, а затем инспектор различил у него за спиной сверкающие на солнце штыки.

– Они пошли в атаку, – сказала Абракс.

12

Бездна, куда все подевались? – возмутился Тамас.

Капрал, застигнутый в момент завтрака, стоял с позабытой ложкой в руке и смотрел на фельдмаршала, разинув рот от изумления.

Адроанский лагерь почти опустел. Небольшой караул, несколько тысяч обслуги – и целое море оставленных палаток. Это могло означать только одно: сегодня состоится большое сражение. Тамас уловил его запах и невольно ощутил волнение, несмотря на усталость и ломоту в суставах.

Олем натянул поводья, останавливаясь рядом с солдатом:

– Капрал, ты слышал, что спросил фельдмаршал? Отвечай.

Они скакали всю ночь, от разгоряченных лошадей поднимался пар.

– Я… я… – промямлил капрал. – Простите, сэр, они ушли… сражаться.