«Пассакалия» смолкла.
ПРОФЕССОР. Ваша дочь перестала играть. Простите, но мне пора.
ХУДОЖНИК. Жаль… Это было бы интересно. Два человека ведут таинственный ночной разговор. Мы могли бы посмеяться над искренностью друг друга.
ПРОФЕССОР. А вы ещё надеетесь, что можете быть искренним?
ХУДОЖНИК. Это трудно. Но я бы старался… Впрочем, об искренность разрушаются все крепости. Во всяком случае XX век споткнулся именно об эту подножку.
Появляется ПЕВИ. Она взволнована и радостна.
ХУДОЖНИК. Посмотрите, господин Профессор, какая она взволнованная и радостная.
ПЕВИ. Добрый вечер.
ПРОФЕССОР. Добрый вечер.
ПЕВИ. Папа! (Профессору.) Вы меня простите, я на одну секунду. У женщин, как говорит Август, не держится информация. Хотя я её сохраняла довольно долго, по сравнению с другими женщинами.
ХУДОЖНИК. Какая же информация у моей маленькой женщины? (Профессору.) Певи, моя дочь. (Певи.) Это Профессор медицины, имя которого я бы хотел, чтобы для тебя осталось тайной. Я думаю, достаточно того, что ты будешь знать, что этот человек — Профессор.
ПЕВИ. Мне так и называть — Профессор?
ХУДОЖНИК. Да. Мы договорились с Профессором, что будем играть в такую игру. Он меня называет — господин Художник, а я его называю — господин Профессор. (Профессору.) Профессор, вы не возражаете?. Вы когда-нибудь встречали такую красоту?
ПЕВИ. Папа!
ХУДОЖНИК. Да, девочка, я тебя слушаю.
ПЕВИ. Ты сказал, что мать Августа умерла…
ПРОФЕССОР. Вы прекрасно играете, Певи.
ПЕВИ. Я очень люблю Баха. И когда мне печально, и когда мне весело.
ХУДОЖНИК. Что же тебя смутило, Певи?
ПЕВИ. Мне показалось, что сегодня я встретила её на набережной, когда шла с репетиции из филармонии.
ХУДОЖНИК. Почему же ты молчала до сих пор?
ПЕВИ. Сама не знаю. Я так обрадовалась, что испугалась, как бы потом не разочароваться. А вдруг это не она.
ХУДОЖНИК. Ты перепутала, девочка.
ПЕВИ. Наверное. Теперь мне уже кажется, что я встретила не только её, но и вас вместе с ней, господин Профессор.
Профессор отводит взгляд.
ХУДОЖНИК. А ты к ней обратилась по имени?
ПЕВИ. Да.
ХУДОЖНИК. И что она тебе ответила?
ПЕВИ. В том-то и дело, что ничего. Пожала плечами и виновато улыбнулась.
ХУДОЖНИК. К сожалению, ты ошиблась. Мать Августа умерла. И никто не воскресает, девочка.
ПЕВИ. Прости, папа, я тебя расстроила?
ХУДОЖНИК. Ничего, ничего. Иди спать. Спокойной ночи.
ПЕВИ. Спокойной ночи, господин Профессор.
ПРОФЕССОР. Спокойной ночи.
Певи поднимается к себе в спальню.
ХУДОЖНИК. У нее навязчивая идея. Ей кажется, что женщина, умершая много лет назад, жива. И она постоянно её где-нибудь встречает. Но человек живет один раз.
ПРОФЕССОР. Однако, один и тот же случай возвращается к человеку дважды. И редко у кого хватает фантазии вырваться из замкнутого круга, созданного случаем.
ХУДОЖНИК. Но я получил справку из клиники, что она умерла.
ПРОФЕССОР. Но ведь вы не были на её могиле?
ХУДОЖНИК. Но она находилась в сумасшедшем доме где-то в Сибири. И там их хоронили варварским способом без всяких могил.
ПРОФЕССОР. Да, это верно. Их не хоронили, а просто зарывали в землю.
ХУДОЖНИК. Я бы очень хотел, чтобы мы с вами были незнакомыми людьми. На незнакомых людей не давит груз прошлого. И они не связаны обязанностью вспоминать одно и то же.
ПРОФЕССОР. Но зато их исповеди друг перед другом лишены достоверности.
ХУДОЖНИК. В них нет мести.
ПРОФЕССОР. Но мы с вами знакомы давно.
ХУДОЖНИК. К сожалению, господин Профессор, к сожалению. Из огромного моря фактов мы выбираем те, которые создали сами. Эти факты и есть наше обвинение и наше беспомощное алиби.
ПРОФЕССОР. Скорее обвинение, чем алиби. Но вам, господин Художник, нравится тусклый свет воспоминаний.
ХУДОЖНИК. Вы посторонний человек. Вы уйдете со своими проблемами, а я погружусь в свои. Главное, меня не беспокоит ваша жизнь, а вас не может беспокоить моя. Но вы видели, какими счастливыми глазами смотрела девочка, думая, что эта женщина жива.
ПРОФЕССОР. Да.
ХУДОЖНИК. А с чем приехали вы? Несколько лет назад… К старости кисть становится всё менее послушной. На меня работало имя, но краски уже сопротивлялись. Я клал один цвет, а ложился другой.