— Где шоссе номер семь? — крикнул я ему.
— Поезжайте дальше, мистер! — раздался в ответ дрожащий — голос.
Он не столько указывал мне дорогу, сколько заклинал и молил побыстрее уехать. Побыстрее исчезнуть из его жизни, из этого тихого, доброго мира.
Еще две мили езды по темной извилистой дороге из ночного кошмара. Слева, совсем рядом с дорогой, из незавешенных окон покосившейся лачуги ярко светила лампа. Когда я приблизился, дверь хижины отворилась и свет упал на развалившееся крыльцо. В осветленном прямоугольнике света появился кривоногий толстый человек в нижней рубахе и широких рабочих штанах, с перебитым носом и густой копной волос. Толстяк держал за шиворот здоровенную рыжую дворнягу, помесь эрделя и колли. Он распахнул дверь и отпустил пса, хрипло выкрикнув короткую команду. С глухим рычанием пес рванулся вперед и помчался за машиной. Он не отставал от меня добрую четверть мили. Рыча, с покрытой пеной мордой, он бросался на колеса — свирепый, жаждущий крови и смертельно ненавидящий меня. Часто говорят, что собаки, дети и сумасшедшие безошибочно чувствуют характер человека. Если эта большая свирепая дворняга действительно что-то чувствовала, то я должен быть по меньшей мере Джеком-Потрошителем.
Впрочем, я проехал через кровь — может быть, этот запах и разъярил пса. На дороге была кровь Флейла и кровь сенбернара Виггинсов, перед домом которых я проезжал. И наверняка вся дорога была полита кровью Сент-Эрма, хоть тогда я еще не знал об этом. Но пес знал, иначе нужно допустить, что он просто люто ненавидел меня.
Дорога из ночного кошмара. Она вполне могла мне присниться, начиная с момента, когда я мучаясь от головной боли, свернул сюда на закате солнца. Призраки и полуразвалившиеся дома, красноглазая гремучая змея и моя изуродованная шляпа; и старый Адам Мак-Комер, уставившийся на меня сквозь садовую тьму, словно не в силах поверить, что я на самом деле существую; и мертвец в придорожном кювете, последний стон которого я слышал. Скачущее в свете фар фантастическое существо и испуганный отец, прижимающий к себе детей, словно я собираюсь их съесть. А теперь еще этот проклятый слюнявый пес. Если бы мог, он бы наверняка перегрыз мне глотку.
Настоящая дорога из ночного кошмара. Но это была реальная дорога. Она мне не приснилась. И я знал, что сам я тоже реальный. Уж в этом-то я уверен…
Наконец здоровенная свирепая дворняга отстала. Дорога снова опустела. Единственным моим желанием сейчас было чтобы эта дорога наконец кончилась. Чтобы я никого больше не встречал, пока не выберусь на широкую гладкую ленту шоссе номер семь и не помчусь к дому.
И все-таки для меня да и для всех остальных угроза до сих пор оставалась бесформенной и неосязаемой. Было только пронзительное завывание гудка, и серая машина, и уродливый маленький демон за рулем, с хохотом нажимающий на акселератор, и раненый человек рядом с ним, выглядевший, словно сама смерть. Большой добрый пес, сбитый на обочине. Несколько раздавленных мольбертов на аллее у дома сюрреалиста. Да еще изуродованное тело Джона Флейла, которое мы со старым Мак-Комером нашли на дороге. Мак-Комер не был даже уверен, что Сент-Эрм ранен — когда машина проезжала, его внимание было приковано к страшному маленькому человеку за рулем. Он даже не был уверен, что это действительно был Сент-Эрм, пока после моего прихода не позвонил Декстеру.
Отвратительно и немного страшно. Зловещая — вот подходящее слово для этой обстановки. Женщины обсуждают это по телефону, сидя у себя на кухнях. Пока я ехал, телефонный провод, протянутый на столбах вдоль дороги, негромко гудел. Все они уже слышали, как Мак-Комер звонил в полицию — рассказывал, что мы нашли труп Джона Флейла и передавал номер машины, который узнал от Декстера.
Всё это достаточно страшно. Но пока нет и речи об умышленном убийстве. Пока еще нет ужаса. Еще не найден первый человек, убитый зазубренным хлебным ножом.
Его еще предстоит найти, и тогда все станет реальным. Эти люди, мимо чьих домов я проезжал, еще не знали, что прежде, чем они погасят свет, если они полуночники, или прежде, чем они успеют крепко уснуть, если они ложатся рано, всем им — всем мужчинам, живущим в радиусе десяти миль отсюда — предстоит взять свои фонари и винтовки, завести машины и выйти на облаву. Они будут охотиться вдоль Топкой дороги и в лесах по обе стороны от нее. У старой лесопилки, где дорога упирается в болото, через которое ведет узкая деревянная кладка, им предстоит выслеживать красноглазого маленького Штопора, человека с собачьими зубами и разорванным ухом, человека, который убил Иниса Сент-Эрма и резал его тело хирургическим ножом, человека, убившего старого профессора Мак-Комера и спрятавшего труп в яме у лесопилки, под тоннами сырых гниющих опилок, человека, который убил Унистера, а теперь уже, наверное, и полицейского Стоуна, и Квелча, и самого Розенблата. И Бог знает, скольких еще людей из тех, что выслеживают его сейчас в темноте.
Но пока, чтобы все стало реальным, нужно найти его первую жертву. Найти Иниса Сент-Эрма…
Через четверть мили после того, как от меня отвязалась проклятая собака, в свете фар возникла фигура девушки в белом жакете, прижавшейся спиной к скале. Она была вся исцарапана, одежда покрыта колючками, лицо — бледное и испуганное. Девушка отчаянно махала рукой, умоляя, чтобы я остановился. У нее украли машину и похитили жениха.
Когда я пригласил ее сесть в машину, она повернулась и бросилась бежать. Но я догнал ее и посадил в машину. Немного успокоившись, девушка рассказала, что ехала вместе с Инисом Сент-Эрмом, и что они собирались пожениться. На дороге они подобрали бродягу. Этот человек напал на Сент-Эрма, а потом пытался выследить ее в лесу, где она пряталась. Не найдя девушку, он умчался по дороге, откуда я приехал. — Вы его не видели? — спросила она.
Я ответил, что не видел, но могу отвезти ее в полицию.
Дорога была узкая, и чтобы развернуться, пришлось проехать вперед, до площадки над озером Мертвого Жениха. Там я вышел и, проведя рукой по окровавленной траве, понял, что произошло убийство.
Я развернулся и привез девушку сюда, в дом Мак-Комера. Когда мы подъехали, на дороге перед домом стояла полицейская машина. Я подъехал по вымощенной гравием подъездной дорожке к двери кухни, и, выходя, решил на этот раз забрать ключи в карман. Фургончик Мак-Комера, стоящий перед большим белым гаражом в конце дорожки, был не на ходу из-за пробитой покрышки, так что я не перекрывал ему дорогу. Я вообще не люблю мешать людям.
На кухне горела керосиновая лампа, из открытой двери гостиной пробивался яркий свет. Внутри оказался полицейский — светловолосый парень с широким улыбающимся лицом. Он как раз заканчивал телефонный разговор и, положив трубку на рычаг, кивнул нам с вежливой профессиональной улыбкой.
— Полицейский Стоун, — представился он. — Чем могу быть вам полезен?
Стоун провел нас в старомодную и немного пыльную гостиную. Стоявшая на столе керосиновая лампа с зеленым абажуром заливала комнату мягким приятным светом. Девушка села на диван, набитый конским волосом, и, пристально глядя на полицейского, рассказала ему свою историю, старательно, словно рассказывала в классе стихотворение, заданное на дом.
Стоун слушал молча, всё с той же незначащей улыбкой.
— Вашу машину нашли, — сказал он, когда девушка договорила. — Мистера Сент-Эрма в ней не было. Это хороший признак. Если бы он был серьезно ранен, или… допустим, убит… этот Док наверняка бросил бы его. Больше похоже на то, что он заставил мистера Сент-Эрма идти с ним, приставив ему нож к горлу. Но это безумная попытка похищения. Далеко они не уйдут. И когда Док поймет, что его загнали в тупик, он наверняка сдастся. На розыск уже пошли лейтенант Розенблат и профессор Мак-Комер вместе с мистером Унистером, который живет в соседнем доме. Лейтенант прислал меня сюда вызвать по телефону подкрепление. Я думаю, мы справимся быстро.