Огни такси, сливающиеся с туманом, завораживают меня, когда оно отъезжает, пока пронзительный вой не впечатывает меня в стену ресторана рядом с Дианой. Она прижимается ко мне, и я не обращаю внимания на ее пронизывающий холод, который разливается по моему телу.
Еще одно такси проносится мимо, рассекая туман. Я свищу как можно громче, и моя внезапная удача не заставила себя ждать, когда заскрипели шины.
— Куда, Ник? — спрашивает Диана, ее голос звонкий и такой детский.
Я ломаю голову. Марвин Клэнси следит за мной. Он знает, где я работаю, возможно, знает, где я живу. В «Стикс» я тоже не могу пойти. Поклонник Дьявола и копы следят за моими обычными местами. Куда-нибудь в неожиданное место, подальше отсюда.
— Знаешь Редвуд и Мэн? — спрашиваю я таксиста. Он согласно кивает в сторону заднего сиденья. — Отвези меня туда по длинному извилистому маршруту, приятель.
Диана все еще стоит рядом со мной. Редвуд и Мэн. Там она раньше жила. Малышка наняла меня для работы, и если я не могу вернуться домой или в свой офис, то вполне могу начать. Там, где Марвин Клэнси и все, что на меня охотится, не догадаются искать. Я только надеюсь, что этот туман не последует за нами туда же.
Когда такси отъезжает от тротуара на свою полосу, я смотрю в окно. В тумане появляется лицо.
Марвин Клэнси.
Глаза урода встречаются с моими, и на этот раз он ухмыляется, его багровые зубы сверкают сквозь туман. Такси оставляет его позади, и вой и крики в тумане стихают, когда мы направляемся к старому дому Дианы. Она берет мою руку и крепко ее сжимает.
— Все в порядке, детка? — шепчу я. — Редвуд и Мэн. Не смог придумать ничего другого.
— Да, — кивает она. — Нет времени лучше настоящего.
Она молчит, но не отпускает меня. Не то чтобы я винил ее. Она еще ребенок, и, по моему опыту, возвращение домой никогда не бывает веселым.
Глава 6
МЫ ВМЕСТЕ
— Почему остановился, приятель?
Я хмурюсь, когда такси резко тормозит. Мы оставили туман позади много миль назад. Это заняло некоторое время, но теперь мы в той части Хейвена, которую я никогда раньше не видел. Снаружи бродят размытые призраки. Их много, но больше ничего нет — ни зданий, ни машин, ничего. Мои нервы, которые только-только успокоились, решают, что снова пришло время веселья.
— Редвуд и Мэн, — говорит водитель. Он нажимает изображение на навигаторе, чтобы доказать свои слова. — Будете выходить или просто осмотрите достопримечательности? Сорок четыре доллара в любом случае.
Диана прижалась лицом к окну, упираясь руками в стекло. Она повернулась ко мне спиной, но я чувствую напряжение. Это неправильно.
— Я ненадолго, — отвечаю ему. — Оставь счетчик включенным, ладно?
— Босс — ты, мужик.
Выходя из машины, я ощущаю пронизывающий холод. Погода в Аду в последнее время испортилась, но я не уверен, температура упала или мое тело пытается мне что-то сказать. В небе висит полная луна, и звезды пронзают бархатную ночь. Это зрелище должно настраивать любого на спокойный лад. Но не меня.
Редвуд и Мэн — просто пустырь. Если здесь кто-то и жил, то с тех пор прошли десятилетия. А призраки… Не часто я вижу их так много в одном месте. Должно быть, их около тридцати, и не одного осознанного. Пальцы Дианы снова переплетаются с моими. Я начинаю привыкать к ощущениям, когда она это делает.
— Детка, здесь случилось что-то плохое.
В общем, я опять детектив Очевидность, но должен хоть что-то сказать.
— Я чувствую это. Так много горя и страха. Повсюду, и это так горячо.
Горячо? Теперь, когда она говорит это, я почти чувствую, как лижущее пламя согревает меня, но оно находится далеко. Серая форма призрака проносится мимо, и инстинктивно отворачиваю лицо Дианы, чтобы ей не пришлось смотреть на то, что я вижу.
Он мальчик, подросток, как и она. По коже на предплечьях видно, что он чернокожий, но если бы на нем был свитер, а не белая футболка, я бы этого не понял. Его лицо в полном беспорядке. Кожа содрана, а одно глазное яблоко отсутствует, хотя я думаю, что оно выскочило от жары перед смертью.
Этот парень сгорел в огне.
Он кричит, и Диана сворачивается в клубок, закрывая уши. Я хочу сделать то же самое, но меня завораживает мальчик. Он воет, и в этом крике столько невыносимой боли, когда он обхватывает свое тело худыми руками. Это длится недолго. Он мерцает и исчезает. Пойманный в петлю, обреченный существовать так вечно. Крики мальчика эхом отдаются в моем сознании.
— Как ты мог, мать твою, сотворить такое? — бормочу я, глядя в небеса. Надеюсь, Большой Парень там, наверху, слушает. — Что мог сделать ребенок, чтобы заслужить такую участь на веки вечные, сукин ты сын?
На другом конце тротуара я вижу, как мальчик появляется снова и начинает приближаться к нам.
— Диана… — Я опускаюсь на колени так, что оказываюсь лицом к лицу с ней. — Мы можем уйти. Нам не обязательно оставаться здесь. Я могу покопаться, выяснить, что случилось, и вернуться в другой раз, один. Но мы должны идти. Этот парнишка вернется, и я не позволю тебе услышать это снова.
Пока не сказал, я не понимаю, насколько это важно. Малышка видела достаточно. Она прошла через… ад.
— Это так невыносимо! Крики, Ник! Я слышу, как вспыхивает пламя, окружает меня, как горячие пальцы сжимают меня. Здесь так много смерти. Но… я не могу уйти. Ник, я должна знать. Мама, мои сестры. Я должна узнать. Пожалуйста, помоги мне пройти через это.
Я снова беру ее за руку и притягиваю к себе.
— Тогда давай сделаем это, но держись рядом. И если я скажу отвернуться, сделай это.
Мы проходим мимо горящего мальчика, и я следую своему собственному совету, держа взгляд устремленным вперед. Вокруг снуют другие призраки, все они заперты в этом кошмаре. Мужчины, женщины и дети всех возрастов собираются через дорогу на бетонной поляне, где находится перекресток.
— Там, — говорит Диана, указывая вперед. — Там раньше находился наш дом. В несколько этажей.
В этом есть смысл. Большинство призраков толпится там, где говорит малышка, как будто они умерли внутри своих квартир. Но что-то сровняло это место с землей. Если случился пожар, превративший здание в руины, никто не потрудился его отстроить. Его расчистили и забыли о нем.
До вчерашнего дня я не слышал о «Редвуд и Мэн» в Хейвене, хотя мы находимся так далеко, что не уверен, что мы вообще в городе. Это место стало грязным секретом, вычищенным с лица Ада. Желчь заливает мой желудок.
— Огонь! Огонь! Пожалуйста, помогите! Спасите моих малышей!
Я замираю и закрываю глаза. Диана тоже застывает. Глубоко вдыхая, я приоткрываю глаза, надеясь, что женщина, кричащая изо всех сил, не мама малышки. Я понимаю, что семья Дианы мертва, и думаю, она тоже, но не хочу, чтобы она это видела. Я не хочу, чтобы они оказались в ловушке в Аду по непонятным причинам Бога.
Женщина парит над нами, на верхнем этаже, которого больше нет, как будто кричит через окно на улицу.
— Детка…
Диана прерывает меня.
— Нет.
Я резко выдыхаю воздух, застрявший в моей груди. И все же смотрю на женщину. Смотрю, как она горит. Она все еще кричит о помощи, но ее крики наполнены глубокой агонией и паникой. Она выкрикивает два слова. «Мои детки!» И все. Снова и снова, пока меня не осенило. Народ, должно быть, стоял на тротуаре и смотрел, как все вокруг рушится.
— Что, нахрен, здесь произошло? — спрашиваю я непонятно кого.
Диана вырывается из моей руки и движется среди других призраков. Я должен остановить ее, но не делаю этого. Ей это нужно. Я понимаю, что она может знать некоторых из этих людей. Судя по тому, как они одеты, я бы поставил свой «Мустанг» на то, что этот пожар произошел в 60-х годах. Должно быть, он случился после смерти Дианы, раз она думала, что дом все еще здесь.
Как это связано? Я все меньше верю в совпадения.
— Бессмертный.
Следовало ожидать появления Харона. Я не чувствовал, что за мною снова наблюдает то существо, которое преследует меня с тех пор, как я вышел из офиса с Дианой вчера вечером. Думаю, я могу исключить Паромщика как причину. Несмотря на это, моему гневу просто необходима разрядка. И Харон, этот ублюдок, обеспечил ее.