То, как двигаются его челюсти, когда раздается этот пронзительный, высокочастотный голос, будет сниться мне в кошмарах годами. При условии, что у меня есть годы.
Я нажимаю на спусковой крючок. Пуля вонзается в лоб яка. Из входного отверстия шипит пар, а из пасти вырывается визг. Я стреляю снова, на этот раз в медведя, два быстрых выстрела, которые впиваются в развалины его тела. Их крики слишком похожи на человеческие — измученные, наполненные до мозга костей страхом, отчаянной потребностью в освобождении. Духи, овладевшие этими животными, когда-то давно были людьми, но теперь они тоже марионетки. Еще одно преступление, за которое Марв заплатит.
Мне все еще нужно их упокоить. Бешеных животных с бешеным разумом.
Пули дали мне только время; они не убьют такого злого зверя, как вендиго. Честно говоря, я не уверен, что поможет, но Бог любит заведомо проигрышные дела, верно? Я бросаю баттенспургер через плечо. Прежде чем он ударит, поворачиваюсь, решив оставить между собой и детонацией хоть какое-то пространство.
Поскальзываюсь в грязи.
Рухнув на землю, я кручусь, когда баттенспургер взрывается. Свет ослепляет мои глаза. Я уменьшаюсь в размерах и сворачиваюсь в клубок, пока вендиго воют от разочарования и боли. Граната уничтожает призраков, даже если они потом образуются снова. Их тела разлетаются по всему лесу. Куски плоти облепляют меня, в нос ударяет вонь гнилого меха яка и медведя, на кожу попадают брызги их ихора. Ночь погружается в тишину. Опираясь на локоть, я оглядываюсь вокруг.
Туман все еще густой, но вендиго нет. В поле моего зрения пляшут огоньки, но моргание не избавляет от них. На самом деле, цвета переливаются, движутся вместе и завихряются, когда я смотрю на них. И тут я понимаю свою ошибку.
Баттенспургеры разрушают материю, разрывают призраков, но не убивают их.
Вендиго — это не существа; это злобные духи внутри, и я только что вырвал их из их тел. Один бросается на меня, и все, что я могу сделать, это лежать в грязи.
— Ну, зашибись.
Вендиго бросается на меня, и мое тело становится горячим, и я имею в виду чертовски горячим. Я словно вспыхнул, шипя, как свиная шкура. Затем призрак, пытающийся овладеть мной, воет от боли и разлетается в стороны. Другой бросается на меня, и я чувствую легкий холодок, прежде чем огонь возвращается. Мгновение спустя этот вендиго тоже отступает.
Я оглядываю себя, пытаясь понять, в чем дело, и тут понимаю, что весь промок, но не от пота.
— Святая вода, — бормочу я. — Похоже, это была хорошая идея — пройти полное крещение.
Духи вендиго скрылись в тумане. Я поднимаюсь на ноги, пытаясь счистить грязь с одежды, но все, что у меня получается, это немного сдвинуть ее с места. Прежде чем я успеваю поздравить себя с тем, что выжил в битве с вендиго, слышу новые крики, фырканье, блеяние. В тумане появляются красные огни.
Те первые двое всего лишь авангард, а у меня остались только пули. Святая вода может помешать им овладеть моим телом, пока оно не высохнет, но ничто не помешает им разорвать меня на части.
Следовало подождать, чтобы использовать дерьмовый баттенспургер.
Количество глаз, смотрящих на меня, плавающих и мечущихся, пылающих багровым, отказывающихся оставаться на одном месте, дезориентирует меня. Я размахиваю рукой с пистолетом в поисках чего-нибудь — чего угодно, во что можно разрядить обойму. Затем что-то налетает на меня сзади, и я рефлекторно стреляю. Когти пронзают мою кожу, а зубы кусают за подколенные сухожилия. Я падаю вперед, извиваясь, и выпускаю пару патронов в рычащего, обезумевшего терьера, пытающегося полакомиться моим бедром.
Пропавшая собака.
Пули сбивают его с ног с рычанием. Он перекатывается и собирается с силами, чтобы прыгнуть мне на лицо. Он так близко, что я вижу ошейник на его шее и имя, выгравированное на металлической бирке. Руфус. Никогда не думал, что Руфус может разорвать мне горло.
Я снова стреляю, и «Ругер» щелкает. Патроны кончились. Из всех тварей в аду меня убьет одержимый кусающий за лодыжку пес.
Интересно, сколько времени мне понадобится, чтобы запустить «Осознание» и «Усиление», когда мое сердце перестанет качать кровь, а мозг отключится. Даже мертвый, я никогда не перестану охотиться за Марвином, мать его, Клэнси.
Золотое лезвие рассекает туман, пронзая шею пса. Тело животного корчится, в нем застыл дух вендиго. Я следую за мечом вверх и благодарю Люцифера, что его нефилим последовал за мной сюда. Я надеялся, что так и будет, и мой ангел-хранитель, мой козырь в рукаве, не подвел меня.
Даже если он сделал это поздно. Едва не опоздал.
— Беги, Ник Холлеран, — бросает Сураз, и знакомый вес оседает на меня, когда он встречается с моими глазами. Сейчас это успокаивает. — Я буду держать их на расстоянии.
В моей голове промелькнуло воспоминание. Сураз в «Стиксе» после того, как притащил туда мою задницу; его лицо, доспехи и меч покрыты кровью. Он сражался с вендиго и амароком в Мидоу-парке.
Ему действительно не все равно!
— Не могу. — Боль пронзает спину и подколенное сухожилие, когда я с трудом поднимаюсь на ноги. Кровь, приливающая к коже, кажется горячей в ледяном тумане. — Нужно спасти Розу от этого сукиного сына, поклоняющегося дьяволу. Долгая история, но все это исходит от него.
Сураз рычит. Еще один вендиго проносится сквозь туман, а нефилим движется быстрее, чем мои глаза могут понять, вращаясь и закручивая свой золотой меч в дугу. Еще одна туша падает на землю, ноги подкашиваются и подрагивают рядом с собакой. Дух вендиго пробивает себе путь сквозь собачью тушу, и Сураз ударяет по ней ногой. Дух завывает, больше от ярости, чем от чего-либо другого.
— Ты поступил мудро, доверившись благословению Всевышнего, Ник Холлеран. Святая вода пока защищает тебя, но достаточное количество духов одолеет нас обоих. Ступай. Я последую за тобой, если смогу. Один из нас должен остановить его. Если дьяволопоклонник — источник, боюсь, атака вендиго не закончится, пока мы не остановим его.
Поэтично, даже перед лицом опасности. Настоящий нефилим. Я киваю и нащупываю свой сотовый. GPS-навигатор ведет меня по маршруту.
— Пятьсот ярдов до места назначения, — произносит приятный компьютеризированный голос. Если бы только она, блядь, знала, с чем я имею дело.
Я спотыкаюсь, когда слышу крики позади себя. Сураз кричит, бьет мечом по доспехам, чтобы привлечь вендиго к себе. Он добивается своего, потому что они начинают кружить с ним в центре, и я понимаю, почему вдруг стало так холодно. Наш старый друг, амарок, там, вожак стаи, только его мех облезлый, плоть гнилая, а кристаллы льда серые и полурасплавленные. Несмотря на это, он возвышается над остальными одержимыми существами, а его глаза пылают безумным голодом.
Если животные — это транспортные средства, то этот вендиго управляет танком.
Он с ревом бросается на Сураза, и позади меня начинается настоящий ад. Я перехожу на спринтерский бег, насколько это возможно для моего потрепанного тела.
— Двести ярдов до места назначения.
Почти на месте. Я убрал «Ругер» в кобуру, чтобы одна рука оставалась свободной, пока скольжу по грязи, натыкаясь на деревья и корни. Затем, без предупреждения, появляется хижина.
— Вы достигли места назначения.
Похоже, домик в приличном состоянии. Марв, должно быть, часто здесь останавливается. Из трубы идет дым, а деревянные ступени ведут к крыльцу и входной двери. Я иду вперед, не обращая внимания на резню позади меня. Если Сураз сможет задержать их достаточно долго, чтобы я смог разобраться с Марвом, я смогу покончить с этим. Лестница скрипит под моими ногами, когда я приближаюсь к двери. Я достаю «Ругер» и убираю телефон, прижимая пистолет к груди, когда тянусь к входной двери.
Она с грохотом распахивается передо мной.
— Угх!
Это единственное, что могу произнести, пошатнувшись назад и растянувшись на крыльце. «Ругер» исчезает из виду.
Марв возвышается надо мной, его татуированный торс обнажен. Он весь в темных пятнах, и они движутся. Может, это от потери крови, а может, от моего нового сотрясения мозга.