У меня нет способа справиться с его призраком. Я надеюсь на Сураза, но на улице тихо. Если бы он разобрался с вендиго, уже бы пришел. Но если Клэнси не оставит мне выбора, я всажу два раскаленных куска свинца ему в грудь и один между глаз.
Я отодвигаюсь назад, к двери, подавая знак Розе и Диане следовать за мной.
— Уже убивал, — ворчу я, делая еще один шаг. — Всего пару ночей назад. Так я познакомился с твоим приятелем Люцифером.
Я слышу слабые крики снаружи и молю Бога, чтобы это оказались предсмертные муки вендиго, но уверен, что это крики боли. Черт побери.
Марв бросается вперед на шаг. Я вскидываю руку и пускаю пулю ему в бедро. Ожидаю, что он упадет, когда кровь начнет вытекать. Вместо этого его глаза сужаются до щелей.
— Отец совершил ошибку, — рычит он, не обращая внимания на дым, вьющийся из пулевого отверстия в мясистом бедре. — В отличие от Бога, он никогда не утверждал, что непогрешим. Но теперь вижу, что ты ему безразличен, и я зря потратил время. Я вырежу на своей груди ваши души и порабощу твою мертвую подружку.
Я переставляю ногу назад и чувствую, как что-то впивается мне в бедро через карман. Распятие! Я смотрю на сатанинские татуировки на теле Марва, вспоминаю боль духа вендиго, когда тот пытался пройти через святую воду в мое тело, и решаю, что стоит немного потерпеть.
Когда снаружи раздается крик, я понижаю голос и быстро говорю.
— Когда скажу, бегите наружу. Понятно? Бегите, не останавливаясь, из тумана.
Я не жду ответа. Сунув руку в карман, хватаю ожерелье Руби и бросаюсь на Марва.
— Сейчас! — кричу я и прыгаю на него.
Мы сталкиваемся и падаем на пол. В момент падения я прижимаю распятие к его лбу. Оно шипит, обжигая его плоть. Он вскрикивает, глаза закатываются, вены вздуваются. В отличие от пулевого ранения, это больше, чем физическая боль. Марвин расписал свою кожу злом и впустил его в свою душу, и святость хочет очистить все это.
Я прижимаю к нему ладонь — металл раскален до бела, удерживая железное распятие на месте. Мой крик нарастает вместе с его воплями, когда плоть под моей рукой покрывается волдырями и трещинами. Может быть, моя встреча с Люцифером привела к тому, что и крест мне не очень-то нравится. Кулак Марва врезается мне в ребра, но я держусь. Я корчусь от боли, когда он наносит еще один удар в мое туловище. Третий.
— Ты, мать твою, может, уже сдашься? — рычу я и пытаюсь обрушить «Ругер» на его голову.
Ошибка.
Я теряю равновесие, и Марв наносит шквал ударов молотом, отбрасывая меня и отправляя мой пистолет на пол. Я перекатываюсь, когда он отбрасывает меня. С криком ярости он срывает распятие со своей головы и бросает его в камин. Пламя взвивается и ревет, когда оно кувыркается в нем. Марвин поднимается на ноги, а я опускаюсь на половицы и закрываю глаза, чтобы не видеть ухмыляющегося Харона.
Я знаю, что это мой конец. Надеюсь, Роза и Диана последовали моему совету.
— Он идет? — спрашивает Марв, его голос звучит неуверенно и тихо. Почти шепот, поглощенный ревущим пламенем. — Ты его посланник?
Я открываю глаза. Его разрушенное, полурасплавленное лицо наполнено удивлением, когда он смотрит куда-то за меня. Со стоном переворачиваюсь на бок, чтобы увидеть, что так восхитило Марва.
— Не зря, черт возьми, я тянул время, — ворчу, опускаясь обратно на пол.
Нефилим приходит, чтобы спасти положение.
Сураз стоит в дверях, покрытый ихором, черные крылья широко распахнуты, доспехи сломаны и местами болтаются. Он шатается, опираясь на свой золотой меч, обсидиановая кожа и яркие глаза выделяются на фоне тумана. Даже раненый, он подавляет своим присутствием, его вес заставляет всех нас обратить на него внимание. Роза и Диана все еще в хижине — конечно, они не послушались — и обе смотрят на Сураза, разинув рты.
Даже Непробужденный может увидеть нефилима в боевом режиме.
— Ты вмешиваешься в вещи, недоступные твоему пониманию, поклонник дьявола, — шипит Сураз, поднимая свой могучий клинок. — Такой, как ты, — всего лишь букашка под ногами Люцифера.
Нефилим бросается на Марва, и тут, через дверь, я вижу это. Катастрофа приближается. Предупреждение умирает в моем горле; оно даже не успевает достичь моих губ.
Заряженный, готовый к атаке, Сураз поворачивается и выбрасывает крыло, укрывая Розу и Диану. Вендиго-амарок — весь израненный, без половины морды и огромного куска бока, но все еще брыкающийся — взбегает по ступенькам крыльца, ревя от ярости, и сносит переднюю часть хижины, врываясь в дверной проем. Он набрасывается на Сураза, смыкая челюсти на его туловище и пробивая броню.
Нефилим кричит от ярости, извивается и подбрасывает амарока в воздух. Монстр врезается в стену, выбивая несущие бревна и разбрасывая содержимое камина по комнате. Марв застыл на противоположной от нас стороне камина.
Сураз, стоя на одном колене, втыкает клинок в пол, чтобы удержаться на ногах. Из дыр, оставленных зубами амарока, сочится белая кровь.
Тварь воет. Я слышу, как его когти скребут по грязи, прежде чем оно выбивает еще несколько бревен и снова бросается на Сураза. Они сталкиваются и пролетают сквозь стену, вылетая из хижины.
Забудьте о контроле за животными. Марву теперь нужна целая строительная бригада для этого места.
— Наружу! — кричу я, когда балка рушится на пол в метре от меня.
— Вендиго! — кричит Диана, голос пронзительный. — Они все еще там!
— Марв держит их в подчинении. Они умрут, когда он умрет. До его возвращения, во всяком случае. Это даст нам время скрыться.
Возможно, смерть Марва даст нам шанс добраться до «Мустанга». Теперь он обречен, находясь в ловушке пламени, хижина рушится вокруг него. Если мне удастся вернуться в Хейвен, я смогу собрать больше оружия и дождаться его призрака. Тогда, надеюсь, у меня получится изгнать его из своей жизни.
Безудержный смех вырывается из моего горла. Сквозь пламя появляется тень, огонь ласкает его кожу, но он остается невредим.
Это Марвин Клэнси.
Я вспоминаю слова Харона в лесу. «Смерть лежит в конце твоего пути, Бессмертный».
Паромщик может не видеть моего конца, но чья-то смерть позвала его сюда. Я не позволю, чтобы это оказалась Роза. Я сам убью Марва, будь прокляты последствия.
Хижина скрипит, стонет. Дерево трескается, падают обломки. Приближается Марв, его лицо обезображено распятием. Нечестивые татуировки выступают из его плоти, как щит. Я вижу возможность и нападаю.
Каменный камин рушится. Я врезаюсь в Марва, бью низко и отбрасываю его назад. Мое плечо ударяет его в солнечное сплетение и выбивает из него воздух. Его спина ударяется об очаг, и я отлетаю в сторону, последний бросок костей, чтобы избежать сокрушительной смерти.
Передо мной падает стропило, как раз там, где я стоял секундой раньше. Старине Марву не повезло.
Камин ломается, стены и крыша проседают. Они рушатся, погребая ублюдка под грудой камня и дерева. Я вижу, как его заваливает блок за блоком, он лопается, как мокрый мешок, кости трещат. Наконец он оказывается погребенным полностью. Погиб.
Пыль оседает, но огонь разрастается. Хижина продолжает стонать и гореть, и я уповаю на Бога, чтобы Роза и Диана спаслись. Но сам я в ловушке.
Сначала думаю, что это мое воображение. Я наполовину ожидаю, что Марв вырвется из-под обломков, но никто не смог бы выжить после такого. Верно?
Пламя вокруг меня замедляется, настолько, что замечаю, как оно мерцает то в одну, то в другую сторону. Теперь огонь не издает никакого шума. Вообще, звук как будто перестал существовать. В хижине не жарко и не холодно, а должно быть либо одно, либо другое: пламя бушует, повсюду зияют дыры.
Из кучи поднимается пар. Серый, размытый. Он клубится в воздухе, сгущается. Из бесформенной фигуры собирается Марвин Клэнси-младший.
Я стискиваю зубы, уговариваю свои мышцы двигаться, схватить его дух, пока он не успел ничего сделать, но они не слушаются. Я не должен быть здесь. Я нахожусь в кармане, в реальности вне времени, вне правил Ада, в месте между жизнью и смертью. И это из-за него.