Дядя Володя снова вверг комаров в панику мощным дымным выдохом, вытащил трубку изо рта и заявил:
– Сходи на кухню, возьми в морозилке еще бутылку и мясо разогрей. Тут надо разобраться как следует.
Марк кивнул и ушел. Сэм тоскливо смотрел перед собой.
Нет, дядя Володя принял их хорошо. Он накормил друзей немудреной, но сытной холостяцкой едой, выслушал краткую историю их приключений, расспросил, где они оставили машину, заставил выпить по три стопки какого-то очень крепкого, но приятного зелья и уложил спать. Проваливаясь в дремоту, Сэм слышал, как дядя Володя с кем-то говорил по телефону.
Потом они проснулись от дневной жары. Хозяин дома отсутствовал. Весь день прошел в безделье. Друзья говорили о своем и смотрели телевизор.
В дневных местных новостях была показана авария джипа. Мол, пассажиры находятся в больнице, их здоровью ничего не угрожает, сработали подушки безопасности. На экране появилась холеная морда Вадима в форме сотрудника Следственного комитета.
Марк выругался, Сэм вздохнул. История закручивалась очень нехорошая. Диктор сообщил, что следствие будет рассматривать и версию покушения на работника правоохранительных органов.
Да, чем им может помочь морпех в запасе? Ну, хоть накормил и напоил, и на том спасибо. Не останешься же у него жить на нелегальном положении! А дальше что?
Вечером, когда на темном небе появились первые звезды и прохладный ветер задул с гор в сторону моря, приехал дядя Володя. Он привез мясо и хлеб. Мужчины сели ужинать на заднем дворе, в «кают-компании», устроенной под виноградником.
На крепком дубовом столе остывала огромная сковорода с остатками жареной картошки, рядом с ней стояла тарелка, не уступающая сковороде в размерах, заполненная помидорами, огурцами и всякой зеленью. Пустую бутылку, недавно заполненную самогоном, собственноручно приготовленным им самим, дядя Володя убрал под стол.
– Думаешь, что с меня взять? – насмешливо спросил отставной капитан первого ранга, поглядывая на поникшего Сэма. – Думаешь, помочь не смогу?
– Да так. – Сэм поднял голову, пожал плечами. – Даже не знаю, что и сказать.
– Ну и молчи, раз не знаешь, что сказать! – отрубил дядя Володя и осведомился: – Кстати, ты хоть в армии-то служил?
– Балтийский флот, дивизион ракетных катеров. Моторист.
– Ого! – Дядя Володя наклонился над столом и впервые с уважением посмотрел на худощавого парня. – Значит, с морем знаком.
– Есть немного.
– Гик от гафеля отличить сможешь? – осведомился дядя Володя.
– Я с пятнадцати лет в яхтклубе. Сначала на «Кадете» ходил, потом на «Летучем голландце» матросом и рулевым. Дальше на флот попал.
– Чтоб я сдох на одном из Карибских островов! – Дядя Володя шваркнул по столу кулаком. – Да тебе крупно повезло, парень!
– Я в курсе. – Сэм выдавил из себя улыбку и добавил: – Особенно сегодня.
– Да где этот салага болтается? – Дядя Володя оглянулся на освещенную кухню – за такое дело нужно обязательно выпить!
Он принялся шумно раскуривать трубку, одобрительно поглядывал на собеседника сквозь клубы дыма.
Сэм решил воспользоваться моментом.
– Дядя Володя, извините, но почему вы решили нам помочь? Вы же понимаете, что у вас проблемы будут. Это не кино. Сегодня-завтра нас объявят в федеральный розыск за покушение на сотрудника Следственного комитета. Это только официально. Есть и еще кое-что. – Сэм махнул рукой и спросил: – Вы же знаете, чей сын этот самый Вадим, да?
– Знаю, – ответил дядя Володя и сразу помрачнел. – В курсе, кто у него папа и кто у него мама!
– Ну вот.
– Разберемся! – Дядя Володя наконец-то раскурил трубку. – Есть у меня одна мыслишка. Но об этом потом. Ну а почему я ему помогаю? – Он кивнул в сторону кухни. – Тут такая история. Не очень веселая. – Седой мужчина понизил голос и продолжил: – Дело было в Грозном, в девяносто пятом. Мы с Сашкой, батей Марка, тогда в первую командировку поехали. Надо было взять одну многоэтажку. Уж очень хороший обзор с нее открывался. Пошли мы к ней. Скорей всего нас корректировщик духов засек и навел минометы. Грохот, взрывы, осколки так противно шумят. Меня сзади в ногу как шибанет! Я в горячке подумал, что кто-то палкой саданул. Еще обернулся, хотел выстрелить. Какая там палка, осколок, конечно. Я упал на спину, стал индпакет из разгрузки вытаскивать. Тут Саня подполз, на живот меня перевернул. Он ругается, а я чувствую, как нога немеет и штанина кровью наполняется. И не больно как-то. Боль, она потом приходит, а пока боец на адреналине, он ее не чувствует. Сашка автоматный ремень снял, бедро мне перетянул, промедол вколол прямо через штаны и потащил обратно. За нами мотострелки шли, у них бронетранспортеры были. Тут еще один налет. Сашка меня на землю, сам сверху упал, закрыл вроде. Тут я почувствовал, как он вздрогнул. Сильно так, со стоном. Попало и ему. Я кричу, мол, Саня, что с тобой, давай перевяжу, ругаюсь, хочу его спихнуть, а он тяжелый такой стал и хрипит только. Наверное, сознание потерял. А я из-под него вылезти не могу, ворочаюсь, как раздавленный червяк. Он ведь покрупнее меня был. Я матерюсь и тут слышу прямо в ухо: «Вовка, я уже все. Ты еще поживешь, а я – нет. Да не вертись ты, дай сказать, силы уходят». Я замер. А он шепчет: «Парня сбереги, один он у меня. Ему мужской пригляд нужен. Сделай, Вовка, а я – уже все».