— Я уже еду, моя девочка, — пропел в трубку он, ерзая задницей в парадном лимузине.
— Она ту-у-ут!!! — завыла в телефон Султана.
— Кто? — нахмурился олигарх.
— Эта сучка Татьяна и ее папаша! — прокричала Султана. — Он избил Наф-Нафа и Ниф-Нифа, а меня она на сцену не пустила-а-а!!!
— Я сейчас буду! — гневно бросил в трубку Петровский. — Жди, я с ними разберусь!
— А вдруг у нее есть фонограммы-ы-ы? — продолжала ныть Султана.
— Фонограммы у меня, — ответил олигарх, — я только что забрал их из сейфа и существуют они в единственном экземпляре. Тоцкий с тобой?
— Нету-у-у, — провыла Султана.
— Успокойся, не плачь, — сказал Петровский, — сейчас я приеду и наведу там порядок!
«Куда же пропал этот толстый хитрый? — со злобой подумал про продюсера олигарх. — Найдется, я ему яйца оторву!».
— Я тебя жду, папа, — закончила плакать Султана.
Петровский бросил трубку и злобно пнул водителя своего автомобиля сзади по сидению.
— Давай быстрее! — крикнул он на него.
Водитель нажал на газ. Внезапно на повороте лимузин притормозил работник ГАИ, одетый в бронежилет и каску.
— Что еще такое!!! — возопил Петровский на водителя. — Он что не видит кого останавливает!!!
И правда, такого раньше не случалось! Петровский мог позволить себе проехать на красный свет, превысить скорость, да что угодно мог позволить и никто из ГАИшников никогда не смел махать своим полосатым жезлом перед его машиной.
— Пойди разберись, — приказал Петровский водителю, — да скажи ему, кто я есть. И что если я через минуту не отъеду, то ему эту его полосатую палку в жопу вставит лично начальник ГАИ Москвы!
Водитель олигарха выскочил из автомобиля, но правда ходил недолго, вернулся и с испуганным лицом вернулся как раз через минуту.
— Игорь Евгеньевич, — дрожащим голосом сказал он, — они уже знают кто вы такой. Они сказали, что как раз вы им и нужны.
— Кто это «они»? — возмутился олигарх. — ГАИшники сраные, что ли?
— Нет, — помотал головой водитель, — там другие люди в сером.
Мимо испуганной морды водителя просунулась рука с удостоверением, ознакомившись с которым, Петровский побледнел.
— Нехорошо будет, Игорь Евгеньевич, если мы вас препроводим в нашу служебную машину, — ласково сказал человек в сером, — давайте лучше поедем на вашей машине.
— А в чем дело? — пытаясь не терять самообладания, вспетушился Петровский. — Я еду к дочери на конкурс!
— Успеете, — улыбнулся улыбкой таежного медведя человек в сером, — там и дел-то на пять минут. Поехали?
— Что, собственно, вы мне хотите? — задыхаясь от возмущения выдал олигарх.
Но люди в сером уже сели с двух сторон от него — один справа, другой слева. Улыбчивый сказал:
— Хорошая машина. Английская?
— А? — переспросил Петровский.
— Я спрашиваю, машина английская?
— А что такое? — запаниковал олигарх. — Ни на «Москвиче» же мне ездить!
— Я просто спросил, — перестал улыбаться улыбчивый, — поехали.
На конкурс к Султане Петровский не успел, да и не до конкурса ему стало, когда он понял куда везут его люди в сером. И более чем родную дочь Султану в этот момент олигарху захотелось увидеть своих адвокатов.
А в это время в своей гримерке нервничала Татьяна.
— Папа, а вдруг они не успеют? — ежеминутно спрашивала она у отца.
— Успеют, — отвечал отец, — работают профессионалы.
Когда Татьяна спросила в десятый раз, дверь скрипнула и появились Сквозняк с Жигой.
— Вот, — сказал Сквозняк, протягивая Татьяне пакет, — все что было в сейфе у Петровского братва вычистила ни царапины не оставив. Все диски братки подменили тютелька в тютельку, олигарх носу не подточил, собрался и поехал.
Татьяна схватила диски, взяла один, сунула в магнитофон, зазвучали первые аккорды и лицо ее просветлело.
— Это они! — радостно воскликнула она. — Ура!
Когда Татьяна вышла на сцену в своем простом черном платье, которое Света сшила для нее за прошедшую ночь, в свете луча «пистолета», зал взорвался овациями. Султана за кулисами завыла от злости. Ее поредевшая «свита» бросилась успокаивать «королеву», но Султана послала всех куда подальше и стала названивать отцу, который никак не приезжал. Но его мобильный был отключен.
— У меня нет концертных костюмов, они все сгорели, — начала говорить в микрофон Татьяна, — да я и не сочла бы возможным одеть свои пестренькие платья в то время когда мой наставник, мой учитель и продюсер Игорек еще даже не похоронен. Его убили и это уже ни для кого не тайна. Наши фонограммы похитили и мне и моим друзьям стоило большого труда вернуть их. Спасибо моему отцу, вдове Игорька Светлане и всем остальным, кто помог мне подняться сегодня на эту сцену. Игорь мечтал о том, что я буду петь эти песни на этом конкурсе. Игоря больше нет, но я спою сейчас ради вас, ради него…
У Татьяны перехватило дыхание и она закрыла глаза руками. Весь зал как по команде поднялся со своих мест в полной тишине.
Султана поняла, что на сцену сегодня ей лучше не выходить. Хорошо еще если забросают гнилыми помидорами, а то ведь могут и пивной бутылкой между глаз зафентелить! Она зарыдала и побежала по коридору, срывая и бросая на пол дорогие цацки.
А Татьяна не могла уйти со сцены — зал ее не отпускал. Это был триумф.
— Веришь, что это твоя дочь? — спросил Сквозняк у Краба.
Краб ничего не ответил, лишь пожал плечами.
— Слушай, братан, — продолжил Сквозняк, — меня наверное «накроют» скоро и поеду я по этапу туда, откуда ты приехал. Менты мне на хвост сели за ресторан Серого и за стрельбу возле моего дома. Какая-то сука сдала меня. А ты, Краб, живи спокойно, тебя никто не видел, ты не при делах. Ты на воле своей дочери теперь очень нужен. А мне, братан, на воле делать больше нечего, Карина теперь далеко. Так что давай прощаться.
Краб хотел что-то сказать, но Сквозняк приложил палец к его губам:
— В квартиру мою не возвращайтесь, там наверняка засада. Я побегаю, пока не поймают, а там видно будет. Счастливый ты, Краб. Счастливый.
Сказав это, Сквозняк, быстрый как тень, скрылся между кулисами и пропал из виду. Краб ничего не успел ему сказать, да и надо ли было что-то говорить? Со сцены ураганом за кулисы влетела Татьяна и повисла у отца на шее. Зал неистовствовал!
— Тебя на бис зовут!!! — подбежала к Татьяне Света. — Иди!
— Ты видел? — спросила у Краба Татьяна, ее глаза светились счастьем. — Ты видел?
— Я горжусь тобой, — ответил отец.
— Ну рассказывай теперь все по порядку, — предложила отцу Татьяна, когда после конкурса и пресс-конференции они вернулись в Лесной и выпили по первому бокалу шампанского.
Отец поставил свой пустой бокал на стол. Ради такого случая он изменил своим правилам и выпил немного шипучего напитка. Было их всего трое — Татьяна, Светлана и он. На банкет по случаю окончания конкурса они не пошли. Может быть, это был и опрометчивый ход с точки зрения большого шоу-бизнеса, но им троим было на это начхать. Прошедшая неделя вымотала столько нервов и сил, что хотелось отдохнуть.
— Кстати, а почему с нами Сквозняк и Жига не поехали? — вспомнила Татьяна. — Я их вообще не видела после конкурса.
— У них дела срочные появились, — ответил отец, — они уехали.
— А-а, понятно, — пропела Татьяна, — ну ладно, потом им стол накроем, позовем их, поблагодарим за помощь.
«Лет через десять в лучшем случае», — подумал отец, но вслух ничего не сказал.
— Ну папа, не томи, — попросила Татьяна, — рассказывай как вам удалось мои фонограммы достать?
— Ночью мы со Сквозняком и его… э… друзьями, — начал отец.
— Корешами, — подсказала Татьяна.
— Пусть корешами, — согласился отец, — так вот мы не знали с чего начать. Быстро выяснилось, что это Серый был в том кафе, где он вас захватил, его скрутили и крепко заперли. Сквозняк расстроился, конечно, но мы решили тогда заняться фонограммами. Подкараулили Тоцкого возле его дома, затащили в машину. Хотели его дубасить, но он стал вопить, что сам к нам шел и, что, мол, Петровский подлец и его предал! Практически сразу он рассказал, что олигарх хранит фонограммы в своем кабинете в сейфе. Рассказал сколько дисков и как они выглядят. Мы сделали дубликаты. Сквозняк нашел человека, который любой сейф, любой замок ногтем открыть может. Другой человек спец по сигнализации был. Третий по общим вопросам. «Руководитель» одним словом. Под утро они проникли в кабинет к Петровскому, достали оригиналы и подложили ему в сейф пустые дубликаты.