Натаниэль погладил ее по щеке, его глаза удивленно распахнулись.
— Хоть я и ненавижу Проклятие Крови, я всегда поражался мудрости древних и тому, как души наших судеб идеально подходят нашим собственным. Ты — чудо для меня, Джослин Леви; ты никогда не узнаешь, насколько ты чудесна… то, сколько времени я ждал тебя… как я мечтал о тебе… представлял… жаждал. И теперь, когда ты здесь, в моих руках, ты более удивительная, чем любое мое воображение.
Он закрыл глаза на мгновение и когда вновь открыл их, они сияли привязанностью. Все же в них было что-то еще, скрытое глубоко внутри, что-то, что Джослин никогда не видела там прежде.
Страх.
— Натаниэль, в чем дело?
Он взял ее руки и поднес их к своему лбу. И склонил голову, как будто молясь. Когда он открыл глаза, они были серьезными.
— Ты не можешь зачать ребенка или перенести беременность будучи… человеком. Ты уже видела результаты этого…
Натаниэль зарылся подбородком в ее волосы.
— Я должен сначала обратить тебя, любовь моя, сделать тебя такой, как я, — он закрыл глаза и опустил голову, — как только полное обращение наступит, я смогу управлять твоим зачатием.
Джослин осторожно пожала плечами.
— Хорошо… так в чем проблема?
Натаниэль нахмурился.
— Обращение… очень трудное… Джослин; это может быть довольно болезненно. Мне жаль, что я не могу спасти тебя от худшего в обращении, но боюсь, что изменить ничего нельзя. К счастью, это длится не так долго.
— Сколько? — спросила она, уверенная, что страх отражается в ее глазах.
— Это зависит от человека. Для некоторых — не больше, чем сорок пять минут или час, для других — пять или шесть часов… но редко больше.
Джослин облегченно выдохнула, не сознавая, что задерживала дыхание до сих пор.
— Я могу сделать это, Натаниэль. Я сильнее, чем ты думаешь.
Натаниэль улыбнулся, касаясь ее щеки нежным поцелуем.
— Конечно, ты такая, но мне нужно, чтобы ты была действительно подготовленной. Действительно готовой. Нельзя остановить обращение; как только оно начнется… пути назад не будет. Сделать это — только подвергнуть риску твою жизнь, и я так не поступлю… независимо от того, что произойдет.
Джослин вздрогнула, когда вес его слов начал доходить до нее. Он не шутил: этот переход должен быть плохим — действительно, действительно плохим. Поскольку она никогда не видела, чтобы Натаниэль прежде перед чем-то останавливался.
— Это необходимо, тем не менее, не так ли? — спросила она. — Для тебя, чтобы жить? Для нас, чтобы быть вместе?
Натаниэль серьезно кивнул.
— Да, это необходимо.
— Тогда я хочу сделать это. И не только для тебя, Натаниэль. Не только, чтобы спасти твою жизнь от этого ужасного… проклятия. Но потому что я правда хочу быть с тобой, — она посмотрела вниз. — Иногда ты даже не знаешь, что чего-то не хватает в твоей жизни… пока не находишь это, — ее голос был мягким, но сильным.
Натаниэль обхватил ее лицо руками и поцеловал. Он оперся о спинку кровати и поднял колено, абсолютно не стыдясь своего огромного члена.
— Почему бы тебе не пойти и не принять душ? Вымой волосы, расслабься на мгновение, выпей чашку чая и вернись. Когда ты вернешься, я буду держать тебя в своих руках… — он мягко провел пальцем вниз по ее шее, от мочки уха к ключице, — где у меня будет самый легкий доступ к твоей…
— Я поняла тебя, — Джослин отстранилась, но попыталась улыбнуться.
Натаниэль нагнулся вперед, чтобы взять ее руку и успокаивающе сжать.
— Когда тебе будет удобно и безопасно в моих руках, я изменю тебя. Мы сделаем это сегодня вечером тогда, да?
Джослин кивнула… неубедительно.
— Да? — повторил он.
Она изучала его темные, очаровательные глаза, излучающие любовь и доброту, которую он чувствовал к ней.
— Да, — сказала она с уверенностью, наклонилась и поцеловала его красивые губы. — Да, Натаниэль.
Натаниэль улыбнулся, глядя на нее как на ангела.
— Тогда иди, любовь моя. И когда ты будешь готова, вернись ко мне.
Джослин медленно сползла с кровати, подняла халат с пола и пошла в ванную.
Она бросила взгляд на комнату: великолепный вид из окон, высокие балки на потолке, прекрасное, сильное существо, пристально смотрящее на нее с кровати. Это все теперь принадлежало ей. Эта жизнь. Этот дом. Вся роскошь вокруг. Семья.