— Ты — чудо для меня, — прошептал он.
Откинувшись назад, он продолжил:
— Мужчина остается в нашем обществе до его сотого дня рождения. Затем его посылают на священную родину наших предков, в Румынский университет в Европе, где он будет учиться в течение следующих четырехсот лет, чтобы стать мастером в одной из Четырех Дисциплин. Как я сказал, Шелби и Накари было только 21, они готовились к церемонии посвящения, когда долину атаковала большая группа охотников на вампиров, из людей и ликанов, которые объединились чтобы уничтожить наш вид.
— Почему люди хотят уничтожить вампиров, но при этом принимают ликанов? — Джослин покачала головой.
Натаниэль потер челюсть.
— Хороший вопрос. У человечества интересная история, когда дело доходит до ненависти к тому, чего они боятся, разве не так? Я думаю, ты сделала правильный вывод в ту ночь во время шторма: враг моего врага — мой друг. Проблема в том, что люди всегда меняют свое мнение о том, кого или чего они боятся, с течением времени. Я жил и видел, как христиане убивают католиков, только чтобы позже объединиться и угнетать евреев. Я помню, не так давно, здесь в Северной Америке, европейцы боялись коренных американцев и убивали их как дикарей, только чтобы позже сформировать союзы с некоторыми юго-восточными племенами, чтобы поработить африканцев. Страх — иррациональное чувство.
Джослин нахмурилась.
— Держу пари, ты видел много… вещей… которых нет в учебниках истории, — она вздохнула. — Значит, люди и ликаны атаковали долину вместе. Что случилось потом?
Натаниэль старался успокоить свое сердцебиение, закрыть разум от воспоминаний. Он произносил слова механическим голосом… как робот.
— Моя мать была убита Альфой ликанов, а мой отец сошел с ума от горя.
Натаниэль отвернулся, чтобы успокоиться. Он был разочарован, потому что все еще с трудом переносил эту потерю, и моргнул несколько раз, стараясь сдержать слезы.
— Мы верим, что Кейтаро был убит или убил себя сам… Он последовал за моей матерью в Долину Духа и Света. Но мы так и не нашли его тело. Он просто испарился после ее похорон, и никто больше не видел его.
Джослин ахнула и прижала свои руки ко рту.
— Мне так жаль, Натаниэль, — произнесла она шепотом.
Натаниэль прочистил горло.
— Если бы отец был жив, мы знаем, он бы вернулся к нам после стольких лет. Поэтому мы просто приняли его смерть, но так и не смогли похоронить его… и попрощаться.
Он сделал глубокий вдох, зная, что его боль была видна, несмотря на все усилия.
— Я был особенно близок с матерью, поэтому ее смерть в большой степени была на моей совести… как на воине… который не смог защитить ее. Но Маркус и мой отец были лучшими друзьями. Я думаю, что мой отец всегда старался сблизиться с ним, потому что он — единственный из нас, у кого не было близнеца. Его исчезновение почти уничтожило моего брата.
Джослин покачала головой.
— Тогда не удивительно, что он так… одержим… идеей защитить вас, — она вздохнула. — Вау, я теперь даже не могу обвинить его в том, что он хотел сделать из меня марионетку.
Натаниэль нахмурил брови.
— Прости, что?
Джослин махнула рукой.
— Ничего.
Наступила долгая минута молчания, прежде чем кто-нибудь заговорил.
Наконец, Джослин потянулась, взяла руку Натаниэля и положила ее себе на живот.
— Скоро первый внук Кейтаро будет здесь.
Натаниэль улыбнулся.
— Да… — он моргнул несколько раз. — Ты думала об имени?
— Вообще-то, да, — Джослин покраснела и сделала глубокий вдох. — Знаешь, это было в ту ночь страшного шторма, когда я впервые поняла… — она мечтательно посмотрела вдаль.
— Поняла что, любовь моя?
— То, что я только бегу сама от себя… больше боясь себя, чем тебя. Что я сделала ужасную ошибку. И что хочу, чтобы ты нашел меня. Что хочу быть с тобой.
Натаниэль почувствовал волнение от ее слов.
— И?
— И я подумала, может быть… стоит… дать нашему сыну имя Шторм.
Натаниэль откинулся назад и обдумал это.
— Шторм Силивази… мне нравится.
— Правда? — ее карие глаза загорелись ожиданием.
— Да.
— Только сейчас, — сказала она, — я подумала о том, что нужно проявить уважение и включить имя твоего отца… если ты не возражаешь… если такие вещи делаются у вампиров.
Натаниэль смягчился.
— Кейтаро Шторм Силивази?
Джослин кивнула.
— Да, но мы будем звать его Шторм.
Натаниэль положил руку на ее живот и наклонился, чтобы поцеловать его, и его глаза заволокло слезами.