— Привет, Шторм, — его голос был наполнен мягкостью, почтением и благодарностью.
Он посмотрел на часы на тумбочке.
— Джослин, пора.
Джослин стала полностью серьезной, краска сбежала с ее лица, в глазах мелькнул страх.
— Стоит позвать Колетт?
Женщина была в их доме со вчерашнего дня, убирала на кухне, складывала красивую желто-синюю одежду на опрятном старинном пеленальном столике, который принесла для детской: детскую она с волнением обустраивала… и перебустраивала… дюжину раз, старалась предусмотреть каждую мелочь, которая могла бы понадобиться новой паре, и казалась очень счастливой, делая это.
Натаниэль кивнул и взял ее за руку.
— Ты готова к тому, что произойдет?
Джослин кивнула.
— Я думаю, да. Надеюсь.
Натаниэль послал ментальное сообщение Колетт, которая не потрудилась идти по длинному коридору к спальне хозяев, а просто материализовалась около кровати, ее искрящиеся голубые глаза были распахнуты в ожидании.
— Пора? — спросила она, ее мягкий голос переполняла радость.
Натаниэль кивнул.
— Джослин?
— Я готова, — сказала она, приподнявшись в полусидящее положение.
******
Натаниэль закрыл глаза, наклонил голову и заговорил на древнем языке. Несмотря на то, что Джослин не понимала слов, она находила их красивыми и завораживающими… с мистическим ритмом.
И затем он призвал своих сыновей из тела этой прекрасной женщины.
Спальня наполнилась светом, словно миниатюрные радуги развернулись над кроватью. Странный звук наполнил комнату, похожий на звук быстро текущей реки, и будто золотая пыль ослепительным светом засверкала вокруг Джослин… пока, наконец, не образовала пик чуть выше ее живота.
Золотая пыль постепенно превращалась в волны света, двигаясь все быстрее и быстрее, а звук становился все громче и громче, пока не начал появляться контур ребенка.
Первый ребенок материализовался медленно, прекрасный ангел с иссиня-черными волосами и мистическими карими глазами. Он казался чуть больше семи фунтов, и был определенно совершенным: от безупречного цвета медово-золотистой кожи, до идеальной формы головы.
У него были сильные здоровые ручки и ножки, которыми он дергал, когда впервые закричал, наполняя комнату звуком жизни.
Сердце Джослин наполнилось удивлением и страхом.
Джослин восстановила свое дыхание, крайне удивленная, и ее глаза затуманились, когда она потянулась, чтобы взять новорожденного ребенка: своего новорожденного сына.
Натаниэль выглядел пораженным, ребенок был невероятно… красивым. Он взял малыша на руки и стал мягко покачивать, а потом повернулся, отдавая его Колетт.
Прежде чем Джослин запротестовала, он сказал:
— Ты скоро сможешь его подержать, любовь моя.
Джослин знала, что он напоминал ей о… Темном.
Что был еще один ребенок, который должен родиться. Она сделала глубокий вдох и постаралась подготовить себя к тому, что скоро случится.
Когда второй ребенок появился, с густой копной красно-черных волос, она поразилась реальности проклятья.
Натаниэль дотянулся до ребенка, но его отношение изменилось. Он держал его намного более холодно, не потрудившись даже посмотреть в его глаза, но Джослин не смогла сдержаться.
И была потрясена тем, что увидела.
У второго ребенка были те же самые красивые карие глаза как у первого. Джослин не могла отдышаться.
Он был прекрасен.
И ребенок не плакал.
Он лепетал и шевелился в руках Натаниэля, как любой другой драгоценный младенец.
Живот Джослин скрутило в узел. Этот ребенок не был злым. Он не был мерзостью. В какой-то момент она позволила себе думать так, маленькие леопардовые глаза повернулись в ее сторону и поймали ее взгляд. Они излучали… свет. Не темноту.
Джослин поднялась инстинктивно. Двигаясь как медведица мать, она втиснулась между Натаниэлем и беспомощным младенцем, выхватила его из рук вампира и крепко прижала к сердцу, покачивая.
Натаниэль и Колетт резко вздохнули, их глаза широко распахнулись от шока.
— Джослин, — позвал мягко Натаниэль, — дай мне ребенка, любимая.
Джослин прижала ребенка еще ближе.
— Натаниэль, посмотри на него!
Он отказался, продолжая смотреть в ее глаза.
Джослин почувствовала яростное желание защищать.
— У него мои глаза, — настаивала она. — Он прекрасен, здесь что-то не так.
Она повернулась, чтобы взглянуть на Колетт.
— Он нисколько не походит на Валентайна или Темных… он прекрасен.